Дилвиш Проклятый - Роджер Желязны Страница 59

— Когда пояс вернулся на место, почему бы вам неотозвать войска и отправиться домой? Жрец недоуменно воззрился на него:

— Уверен, что ты шутишь. Они начали первыми, и им нужнопреподать урок. Теперь наша очередь, они только этим и занимались всю жизнь. Ктому же войска идут в бой, и если просто отправить их домой, то это вызоветнедовольство. Нет, все будет именно так. Кстати, вскоре сюда прибудут наши, иты можешь отправиться с ними. Сопровождать Каболуса не только почетно — ты поправу заслужил свою долю.

Блэк бесшумно подошел к ним и замер, вслушиваясь в разговор.

— Интересно, удалось ли ей найти цыплят? — спросилБлэк, оглядывая мертвую голову птицы.

— Спасибо за твое доброе предложение, — ответилДилвиш тени жреца, — но предо мной лежит долгий путь, а я не хочуопаздывать. Я отказываюсь от своей доли. — Дилвиш вскочил в седло. —Доброй ночи, жрец.

— В таком случае твоя доля отойдет храму, —заметил жрец, улыбаясь. — Спокойной ночи, и да пребудет с тобойблагословение Каболуса.

Дилвиш вздрогнул, а затем кивнул головой.

— Убираемся отсюда, — сказал он Блэку. — Кчерту сражения!

Блэк повернул к югу и углубился в лес, оставив на залитойкровью поляне сверкающую статую с поднятой правой рукой и жреца с подбитымглазом. Обезглавленная призрачная птица снова поднялась в воздух, а затемупала, истекая кровью, между костром и следами побоища. Вдалеке послышалсятопот приближающейся кавалерии.

Луна взошла выше, но тени теперь были четко очерченными ипустыми. Блэк опустил голову, и все вокруг растворилось в его бешеном галопе.

* * *

Вечером следующего дня на другой тропинке, ведущей через лесна юг, из кустов к ним выбежала молодая женщина.

— Добрый рыцарь, — закричала она, увидевДилвиша, — мой любимый лежит раненый там, на холме. Нас недавно ограбили!Прошу вас, помогите ему!

— Блэк, остановись, — приказал Дилвиш — Ну в самомделе, — пробормотал еле слышно Блэк, — это одна из самых старинныхуловок, описанных в книгах. Ты последуешь за ней, и из засады на тебя нападетпарочка вооруженных бандитов. Если ты справишься с ними, то женщина вонзит тебев спину нож. Об этом даже сложили баллады. Неужели за вчерашний день ты такничему и не научился?!

Дилвиш глянул в заплаканные глаза женщины, приметил, какдрожат руки.

— Знаешь, она, возможно, говорит правду, — тихосказал он.

— Молю вас, господин! Пожалуйста, быстрее!

— Тот первый жрец был по-своему прав, на мой взгляд, —заметил Блэк.

Дилвиш хлопнул его по металлическому плечу.

— Проклят, если сделаешь это, проклят, если нет, —сказал воин и спрыгнул с коня.

Их было семеро, закованных в ручные кандалы, к которымкрепились цепи. Каждая цепь была наглухо заделана в одной из каменных стенкамеры, по которым струйками стекала вода. Единственный светильник слабо мерцалв небольшой нише справа от дверного проема в дальней стене. Этого света былодостаточно, чтобы видеть свободные цепи с наручниками, свисавшие тут и там состен, уходящих к высокому своду. Пол был покрыт гнилой соломой, от которойисходил сильный смрад. Бледные лица узников, изборожденные глубокими морщинами,обросли бородами, одежда истлела и превратилась в лохмотья.

Временами перед их взором возникали яркие образы: они как быпроникали внутрь через толстые стены и затевали в воздухе причудливые танцы.Одни из них выглядели абстрактной мозаикой, другие же напоминали, хоть и впародийной форме, знакомые формы жизни: цветы, змей, птиц, листья растений. Вдальнем левом углу возник призрачно зеленый вихрь и неожиданно утих, рассеяв пополу рой насекомых. Тут же в соломе началось шевеление и скрежет, крохотныесущества набросились на насекомых и в одно мгновение поглотили их. Грубый хохотраздался откуда-то из-за двери, затем послышался беспорядочный топот: кто-топриближался…

Молодой человек по имени Хогсон, который мог бы сойти закрасавца, не будь он покрыт грязью с головы до ног и крайне истощен, откинул сглаз длинные темные волосы, лихорадочно облизнул губы и безумным взглядомуставился в голубые глаза человека, прикованного к стене справа от него.

— Так скоро, — пробормотал он вдруг охрипшимголосом.

— Прошло больше времени, чем тебе кажется, —ответил мужчина с почерневшим от налета грязи лицом. — Боюсь, что часодного из них пробил.

Светловолосый юноша, сидевший в дальнем углу справа, началтихонько стонать. Двое других узников тихо переговаривались.

Огромная багровая лапа просунулась в дверной проем ивцепилась когтями в косяк. Шаги замерли, послышалось тяжелое дыхание, затемраздался довольный хохот — но казалось, что грянул гром. Лысый толстяк слева отХогсона издал пронзительный вопль.

В дверной проем скользнула гигантская фигура, в царившемполумраке горели только глаза, — левый желтый, правый красный — их ужасныйвзор, казалось, вобрал весь свет от слабо горевшего светильника. Промозглыйвоздух камеры стал еще холоднее, когда чудовище проковыляло внутрь, при этомкопыто его левой, вывернутой назад ноги цокало о каменный пол под соломой, аширокая перепончатая лапа чешуйчатой правой ноги звонко шлепала по мерепродвижения вперед. Потянувшись вперед, длинные мускулистые лапы коснулись полаи заскребли по нему когтями. По мере того, как чудовище разглядывало узников,его щелеобразная пасть раздвинулась в подобие улыбки, обнажившей длинный ряджелтых клыков.

Оно двинулось в центр камеры и там неподвижно застыло. Дождьиз цветов пролился откуда-то сверху, но чудовище смахнуло их, как бы досадуя нанепрошенную помеху. Кожа его туловища была совершенно лишена волосяного покроваи только местами покрывалась чешуей. Существо было явно бесполым. Неожиданновысунувшийся из пасти язык был красновато-коричневого цвета и раздвоен наконце.

В это время прикованные узники, застыв в неестественнойнеподвижности, хранили молчание. Разноцветные глаза еще и еще раз переводиливзгляд с одной жертвы на другую…

Вдруг с неожиданной проворностью чудовище ринулось вперед и,выбросив молниеносно правую лапу, схватило толстяка, завопившего при его появлениив дверях.

Единым рывком человек, издававший душераздирающие крики, былосвобожден от цепей. Затем рот чудовища сомкнулся на его шее, и крик,захлебнувшись, замер. Несколько мгновений тело билось в конвульсиях и затембезжизненно повисло, зажатое в смертельных тисках.