Джангир - Притча о человечности

Было утро. Первые лучи восходящего на востоке солнца согревали остывшую землю от ночной прохлады. На зеленой траве, покрывавшую площадь вокруг баньяна, крона которого окружностью своею достигала чуть ли не десяти человеческих обхватов, уже собралась утренняя роса. Под баньяном на большом валуне сидел в позе лотоса старик в белом одеянии похожий на йога. Он медитировал. Невдалеке от него стоял юноша лет шестнадцати, как видно, ждавший, когда старик закончит свою утреннюю процедуру.
Очнувшись после непродолжительной медитации, старик увидел юношу.
—Я вижу тебя, Свапата, — обратился старик к юноше тихим голосом. — Что за вопрос тебя мучает?
—Гуру, я уже неделю озадачен одним и тем же вопросом: какое качество для человека самое важное: доброта или терпение?
—А у тебя, Свапата есть на сей счет мнение?
—Я думаю, доброта, гуру, ибо только через доброту можно достичь терпения.
—Ты ставишь телегу впереди лошади, Свапата. Человек сначала достигает терпения, а уже затем у него есть шанс быть добрым или человечным, ибо в основе человечности лежит прежде всего терпение, чем не обладают наши братья меньшие… или дети. Вспомни себя пятилетним или девятилетним ребенком. Разве ты терпел боль? Нет! Разве ты чувствовал боль других? Нет! Будучи ребенком, ты был более эгоистичным. Это связано с тем, что ты рос естественно, как, скажем, растут детеныши животных — собаки, кошки, овцы и т. д., пока они не окрепнут. Разве тебя наказывали за шалости, скажем, до семи лет?
—Кажется, нет, гуру. Но я точно помню, когда мне было девять лет, меня отец впервые побил. Он бил меня бамбуковой палкой. Было больно. И чем больше я кричал, тем больше он меня бил. Мама пыталась вмешаться, но отец ее отстранял и продолжал меня наказывать. Экзекуция продолжалась до тех пор, пока я не понял, что кричать не надо. Когда я прекратил кричать и плакать, прекратились и побои. После отец спросил меня: «Ты понял свою вину, Свапата?» —«Да, отец. Я больше не буду обижать младшего брата».
—Твой отец заставил тебя почувствовать боль на собственной шкуре за то, что ты обижаешь слабого. Слабых защищают, а не обижают. А для этого нужно сострадание. А как добиться сострадания без боли и терпения? Никак! Просто знать, что этого нельзя делать или того нельзя делать, этого мало! Доброта проявляется в сострадании к другим, как раз через боль и вырабатываемое терпение. И твой отец, будучи мудрым человеком, позволил тебе узнать все это. Скажи, а ты ненавидел своего отца после этого?
—Кажется, нет, гуру. Я больше ненавидел бамбуковую палку, от которой я испытал боль. Я ее сломал потом.
—Ну, а потом ты поднимал руку на тех, кто слабее тебя?
—Нет, учитель. Я ведь сам понял, что такое боль.
—А бамбуковой палке не было больно?
—Но ведь она не кричала, не требовала пощады.
—Однако, — продолжал гуру, — если она в руках обидчика или экзекутора, то она может причинить боль другому, не так ли?
—Так. Поэтому я ее и сломал. Сейчас я понимаю, это было глупо с моей стороны. Ведь дело было не в бамбуковой палке, а во мне.
—Верно, Свапата, все в самом человеке. А все, что его окружает, может быть лишь его орудием. Твой отец выбрал хорошее орудие для наказания, разрешив понять тебе, что такое боль, что она неприятна и что надо сострадать тем, кому больно. Так и рождается в человеке человечность, то есть, способность сочувствовать другому, сопереживать и не только разделяя с ним его боль, но и помогать ему с ней справиться. Ну, а чтобы защищать слабых, надо быть сильным, смелым и справедливым. Вот, для чего еще нужна сила и смелость, кроме человечности! Вот тебе еще три качества человека. Чтобы все это понять, надо быть умным и рассудительным. Вот тебе еще два качества. Человек сложное существо, обладающее множеством качеств и лишь одно единственное качество, перевешивает все его остальные.
— Гуру, — сказа юноша, — этим качеством является человечность?
—Именно! Человечность — самое первое и самое важное качество человека. Вот посмотри на песок у нас под ногами, — продолжал гуру, чертя на нем единицу. —Это — единица. Она символизирует человечность. А вот этoт ноль после единицы, — наши достижения, например, успеваемость в учебе, мастерство в ремесле, которые вместе с человечностью приближают нас к Богу в десять раз. Вот ещё один ноль. Пусть это будет наш опыт. Таким образом, мы стали еще ближе к Богу — в сотню раз!
Гуру добавлял ноль за нулем, где были и другие качества человека, скажем, благоразумие, смелость, умеренность, справедливость и т. д.
— Как ты понял, Свапата, — сказал гуру, — каждый добавленный ноль в десять раз облагораживает человека, приближая его к Богу, то есть, к совершенству. —Вот, гляди, Свапата! — гуру стер единицу ногой, стоявшую перед нулями. —На песке остались лишь никчёмные, ничего не значащие нули, — продолжал гуру, и добавил: — Если у мы лишимся человечности, — заключил гуру, — остальное ничего не стоит!
Человечность невозможна без терпения… Вот ты сидишь вместе с младшим братом и объясняешь ему, как решить геометрическую задачу. Он, не поняв объяснения, решает задачу неверно. Разумеется, тебе будет неприятно это. Ты попробуешь ему еще раз объяснить. Но и после второго и третьего объяснения все, как коту под хвост. Ты начинаешь злиться на брата, даже оскорблять его, типа: «Какой ты тупой! Какой ты недоразвитый! После стольких объяснений ты ничего не понял!» и в том же роде. То есть, ты вышел из терпения, потерял над собою контроль: сам разозлился и брата оскорбил. Кому стало от этого легче? Никому! Вот здесь ты и стер свою единицу перед нулями, то есть, ты убил в себе человечность. Так все поступают, кто не научился быть терпеливым, а значит человечным. Я понимаю, быть человечным звучит отвлеченно, это понятие надо соотнести с другим, более понятным, что ближе к пониманию, а значит, нами выстраданному. Вот так и получается, дома твои родители учат тебя терпению, также и школа помогает, а значит, человечности. Но всегда были, есть и будут плохие дети и двоечники, не извлекающие уроков. Но и к ним надо снисходить и проявлять терпение. Знание важно для того, чтобы понимать и осмысливать то, что мы делаем и не делаем. Если бы я тебе просто показал пример с единицей и нулями, ты бы забыл это через неделю. А так я сделал все, чтобы впечатать в тебя мудрость веков.
Тебе, Свапата, еще предстоит долгий и тернистый путь. Но ты никогда не забывай: чтобы быть человечным, надо всю жизнь учиться терпению.
—Спасибо, гуру, я все понял, — сказал ученик, поклонился гуру и ушел.

(в переработке Джахангира Абдуллаева)