Пиранья. Жизнь длиннее смерти - Александр Бушков

Я достиг такого счастья и подобного места только послесильного утомления, великих трудов и многих ужасов. Сколько я испытал в давнеевремя усталости и труда! Я совершил семь путешествий, и про каждое путешествиеесть удивительный рассказ, который приводит в смущение умы. Все это случилосьпо предопределенной судьбе – а от того, что написано, некуда убежать и негденайти убежище.

«Тысяча и одна ночь», пятьсот тридцать восьмая ночь, сказкао Синдбаде-мореходе.

Только человек непосвященный, штатский и мирный, никогда вжизни не охотившийся профессионально на себе подобных хомо сапиенсов, можетподумать, что устроившийся в засаде помянутый профессионал предаетсяразмышлениям о войне, будущей резне и тому подобных суровых вещах.

Обычно бывает как раз наоборот. Когда ожидание затягивается,когда ничего не происходит и мозги поневоле остаются свободными и праздными, вголову обычно лезет всякая посторонняя чушь, о которой потом и вспомнитьстыдно. Самая разнообразная, насквозь посторонняя чушь.

Вот и теперь было в точности так же. Когда впереди, вмутноватом утреннем свете, проникавшем на не столь уж большую глубину, впереди,в сине-зеленоватом сумраке недалекого горизонта показались несколькоцелеустремленно плывущих теней, не имевших никакого отношения к неразумнойморской фауне, Мазур по инерции успел подумать, что долгожданные незваныегости, которых его группа поджидала битых двое суток, поступают вопреки заветамВинни-Пуха. А точнее говоря, это Винни-Пух ошибался, когда безапелляционнораспевал во всю свою плюшевую глотку: «Кто ходит в гости по утрам, тотпоступает мудро…»

Мудро это далеко не всегда. Для подводного пловца-диверсантанет лучшего времени для потаенного визита в гости, чем ночь. А эти четверовздумали отчего-то нагрянуть на рассвете. Весьма неосмотрительно с их стороны.Ну, предположим, они не сами так решили, им определенно приказали и назначиливремя, но все равно получилось глупо.

А потом, понятно, думать о посторонних глупостях вродеплюшевого медведя и его песенок стало решительно некогда…

Потому что быстро приближавшиеся бесшумные тени на глазахпревратились в четкие силуэты, как две капли воды похожие на тех, кто терпеливождал в засаде, замаскировавшись не хуже неразумных морских хищников; обтянутыегидрокостюмами тела, двойные баллоны, выгнутые гофрированные шланги, широкиеласты. Как и над засадой, над плывущими не поднималось ни единого пузырькаотработанного воздуха – аппараты замкнутого цикла, конечно, крайне удобнаяпридумка для тех, кто ходит в гости незваным и стремится остаться под водойнезамеченным.

Это были те самые гости, что хуже татарина. Впрочем, те, чтов засаде, были не лучше, столь же зубастые. Просто на сей раз расклад лег так,что именно им выпало стать овчарками при стаде, а не крадущимися волками, хотячастенько случалось и наоборот. Все зависело от задачи на данный конкретныймомент.

Двое без малейших усилий буксировали объемистыйпродолговатый предмет, крайне напоминавший прозаическую отечественную цистернус пивом или квасом, только вдвое поменьше в диаметре и далеко не такойбезобидный. Трое их прикрывали классической «коробочкой» – два хреновыхихтиандра по бокам, один сверху. Количество и описание совпадали полностью, всочетании с немалым жизненным опытом позволяя внести полную ясность: никакихроковых совпадений и трагических ошибок, никакие это не мирные подводныетуристы, последователи Кусто, а самые что ни на есть доподлинные и злокозненныеподводные диверсанты, трудолюбиво волокущие очередную взрывчатую гнусь прямикомк акватории порта, где они уже успели отметиться дважды – и в военно-морскойего части, и в цивильной.

Те самые, долгожданные, которых следовало отучить сюда лезтьраз и навсегда самыми решительными методами.

Как и подобает орлу-командиру, Мазур взмыл над дном первым,подавая условленный сигнал, и его ребята, числом пятеро, не более чем ссекундным отставанием воспарили над камнями и колыхавшимися рощицамиводорослей, над ползавшими по дну морскими звездами и кораллами. Пестрые рыбьистайки молниеносно брызнули во все стороны, справедливо заключив, что тутвот-вот возникнут нешуточные жизненные сложности, от которых лучше держатьсяподальше. Вокруг во мгновение ока стало пусто.

Незваные гости были застигнуты врасплох, но ничуть неиспуганы – не те мальчики. Плывший впереди и слева с похвальной быстротойсделал пару сильных гребков, встав в воде почти вертикально, сорвал с поясатолстую короткую трубу с выгнутой револьверной рукояткой.

Мазур уже сталкивался с этими штуками, подводнымииглострелами – и обошел по короткой дуге намеченного, нож был уже в руке,тренированное тело знало свой маневр заранее. Недлинное, хищно выгнутое лезвиетускло сверкнуло в отточенном выпаде – и безобидно вроде бы коснулось чернойголовы пониже уха. Черная резина моментально разошлась под заточенным добритвенной остроты металлом, и тут же голова пловца окуталась растущим облакомбурой мути. Кровь на такой глубине всегда выглядит бурой.

Тот, кого Мазур достал, вмиг сбился с темпа и ритма,дернулся нелепой куклой, бесцельно молотя всеми четырьмя конечностями, выпустивкамнем ушедший на дно иглострел, запрокидываясь, дергаясь, проваливаясь всениже, на глубину.

Мазур уже понимал, что хватило одного удара и правки нетребуется. Словно подброшенный мощной пружиной, снизу вверх зашел под второго,проносясь мимо, успел заметить светлые глаза за прозрачным стеклом маски,полыхавшие нешуточной яростью, – и, уклоняясь в развороте, вонзил нож подребро, повернул, выдернул, свободной рукой согнутой ладонью подбил загубник,вышибая изо рта, уклонился от облачка той же бурой мути и вышел на свободнуюводу, будто в чистое поле.

Готовый обрушиться туда, где потребовалась бы помощь, окинулвзглядом место действия. Нет, справились и без него. Подводный бой – скоротечный,жестокий и жуткий своим безмолвием – уже, собственно, затихал. Расползающиесябурые облачка, нелепое дерганье черных силуэтов, в конвульсиях уходивших на днословно под притяжением диковинного магнита… Контейнер со взрывчаткой, ставшийуже совершенно бесполезным, мирно дрейфовал в сторону, уходя вправо и вверх,больше вправо, чем вверх.

Мазур сделал решительный жест, и Викинг с Куманькомпогнались за трофеем. Особой надобности в нем не имелось – все равно не отыщешьникакой маркировки, весь мир от этой штуки отопрется, – но все жевзрывчатку следовало прибрать к рукам, чтобы не болталась бесхозной поакватории, где поганых сюрпризов военного плана и без нее хватало.

Огляделся вновь, уже совсем хладнокровно, прямо-такифотографически, копя впечатления для подробнейшего рапорта. Все до одного егоребятишки были целы и невредимы, что давало капитан-лейтенанту Мазуру право назаконную гордость профессионала: впервые в жизни он выступал в роли командирагруппы, и первое же боевое патрулирование завершилось самым успешнейшимобразом. Застигнутый врасплох противник был вмиг, как говаривали старообрядцы,записан в книгу животну под номером будущего века. А в собственных рядах нетолько ни единой потери (а ведь случалось и наоборот), но и ни единой раны.