По следу тигра - Николай Мороз

Пролог

На плечах небрежно брошенного на спинку кресла кителя слабо мерцали две вышитые золотом звезды. Их хозяин поерзал на мягком сиденье и откашлялся, прежде чем крикнуть в ответ на стук в дверь кабинета:

— Войдите!

— Вызывали? — высокий, немного сутулящийся человек в форме переступил порог и плотно закрыл за собой дверь. Звезд на его погонах было больше, но размерами они значительно уступали тем, на кителе.

— Да, присаживайся, — хозяин кабинета неопределенно махнул рукой, словно предлагая вошедшему занять все шесть стульев у темного стола одновременно. Полковник предпочел крайний по правую руку от начальства, устроился поудобнее и положил на стол перед собой тонкую папку в черной обложке.

— Есть что-нибудь новенькое по нашему фигуранту? Я чайку выпью, если ты не против. Что-то горло побаливает. — Генерал придвинул к себе огромную расписную чашку с дымящейся темной жидкостью и взял с блюдца ложечку.

— Да, есть, — заговорил полковник, — его видели две недели назад в городе по последнему месту службы. После этого в кабинете бизнес-центра был найден труп нотариуса со сломанной шеей.

— Его работа. — Генерал опустил голову, и полковнику показалось, что начальство тщательно прячет ухмылку. Проверять свое предположение он не стал, благоразумно отвернулся к окну и следил теперь за крупными снежными хлопьями, летящими с неба.

— Давай-ка еще раз, по пунктам, — оторвал его от медитации начальственный рык. — Все подвиги, по порядку.

— На судебном процессе в августе прошлого года капитан Логинов обвинялся в непреднамеренном убийстве шести мирных жителей. Группа, которой он руководил, действительно произвела выстрелы по автомобилю «Нива», в котором находились шесть человек, и впоследствии уничтожила эту машину путем поджога. Однако, по мнению присяжных, эти действия военнослужащие совершили, не выходя за пределы своих полномочий, — полковник говорил, не открывая лежащей перед ним папки.

— Засада, мчавшаяся напролом «Нива», приказ расстрелять боевиков, — теперь в окно смотрел генерал, — все верно, все по Уставу. Дальше давай.

— Присяжные готовились оправдать обвиняемого, но после того, как них было оказано давление, поменяли свое решение, — полковник смотрел в стену перед собой, на переплетение узора из светло-зеленых квадратов и прямоугольников. Его хоть ночью разбуди и спроси — история жизни, смерти и воскресения капитана Логинова засела в мозгу, как таблица умножения, даже крепче.

— Оказано давление, — повторил генерал, встряхнулся и отхлебнул из чашки, — давление. «Воля моего народа». Представляю себе эту волю. Дальше.

— Капитан Логинов обвинялся в том, что он расстрелял задержанных по личной инициативе, его признали виновным сразу по четырем статьям УК.

Генерал кивнул и сосредоточился на содержимом чашки. Тишину в кабинете нарушал только тонкий звон чайной ложечки о стенки фарфоровой емкости. Полковник бросил короткий взгляд на умолкшее начальство и продолжил:

— На следующий день капитан Логинов, обвиняемый в убийстве шести мирных жителей, не явился на оглашение приговора и скрылся от правоохранительных органов, нарушив подписку о невыезде. В связи с чем и был объявлен в федеральный розыск.

Генерал забыл о чае. Он не отводил глаз от окна, неотрывно следил за крупными мокрыми хлопьями и, казалось, не слышит докладчика. Или не понимает, о чем идет речь. Однако впечатление это было обманчивым, поэтому полковник продолжил, по-прежнему не глядя в «шпаргалку»:

— Через неделю Логинова видели в другом городе, но там он не задержался. Думаю, что капитан просто пересидел сутки или двое у своего бывшего подчиненного и уехал. Дальше мы его ненадолго потеряли…

— Пока он сам не объявился. После того, как все, у кого он пытался отсидеться, были вырезаны, — генерал не переспрашивал, не уточнял, а лишь констатировал факт.

— Так точно. А еще позже, когда прокурор потребовал приговорить объявленного в федеральный розыск капитана Логинова к двадцати трем годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима, с лишением подсудимого воинских званий и государственных наград, мы можем только предполагать…

— Не надо мне ваших предположений, — генерал сморщился, словно надкусил свежий лимон, — мне факты нужны, факты. Вот свиные головы и кишки на трупах боевиков — вот это факты, это я понимаю. Сколько их там было? Четверо?

— Совершенно верно, товарищ генерал. У троих ножевые ранения, четвертый скончался от огнестрельного ранения в живот и от потери крови до приезда «скорой помощи».

— Вот я и говорю — четверо, — генерал наставительно поднял указательный палец, — плюс остальные, в Москве. Но это после Александрова, он ведь появлялся в квартире жены? У него еще дочь есть, кажется…

— Да, ей десять лет. Конечно, появлялся, но опоздал, совсем ненамного. Логинова видели соседи. И те, кто его ждал. Но нам так и не удалось выяснить…

— Зато ему удалось! — рыкнул генерал. — И неплохо удалось, скажу я вам. Дальше, еще раз по Москве.

— А в Москве… Прошу прощенья… — Полковник неизменно путался в сложных переплетениях родоплеменных связей «куратора» крупнейших ресторанов, гостиниц и офисных комплексов столицы. Пришлось-таки открывать папку и с полминуты копаться в бумагах.

— Еще трое, — нашел он наконец ответ, — младший сын, племянник и старший сын. Один найден с перерезанным горлом, второго опознали по результатам экспертизы, вернее, там и опознавать нечего было. Номер на двигателе машины помог установить владельца.

Полковник приоткрыл папку, готовясь извлечь из нее, если потребуется, приложенные к делу фотографии с места ДТП. Их было несколько: превратившаяся в запечатанную консервную банку спортивная иномарка и груженый панелевоз на обочине МКАДа. «Это не консервы, это фарш, прости господи». Перекреститься было не на что. Над головой генерала со своего портрета мудрым теплым взглядом наблюдал за собравшимися Президент, а икон в своем кабинете генерал не держал, как он сам говорил, «по ряду причин».

— Да не трое, полковник, не трое, а четверо. Я уже сам все наизусть выучил, — без надрыва, как учитель объясняет бестолковому ученику условия задачи, произнес генерал, — всех считайте, всех, даже тех, кого ОМОН успокоил. И сыновей, и племянников, и самого их дядю и папу по совместительству. И охрану особняка не забудьте, и прислугу — всех. Но у самого хозяина, насколько я помню, телесных повреждений не было?

— Так точно, не было. Смерть наступила утром первого января от естественных причин: кровоизлияние в мозг, — отчеканил полковник.

— Апоплексический удар в висок, — ухмыльнулся генерал и, заметив недоумение на лице подчиненного, продолжил, уже деловито:

— Личность убитых, тех, кто его у квартиры жены в Александрове ждал, установили?