Сюрприз для «воинов Аллаха» - Максим Шахов

Под маской терроризма нет ничего человеческого.

Григорий Стернин

 Пакистан, Сулеймановы горы, апрель 2004 года

Ветер – обжигающий, ледяной – дул без остановки. Внизу, в долине, уже давно наступила весна. Здесь же, на высоте почти трех тысяч метров, было холодно, словно на полюсе.

Серые безжизненные отроги Сулеймановых гор, нависшие над едва заметной тропой, казалось, вот-вот не выдержат натиска бури и обрушатся. Но впечатление было обманчивым. Подобные бури для северной оконечности Сулеймановых гор были не исключением, а правилом. Ветра дули здесь триста пятьдесят дней в году вот уже тысячи лет. Так что все, что могло, уже давно обрушилось.

За тысячи лет ни одно живое существо так и не приспособилось к жизни в этом продуваемом насквозь холодильнике. В местном фольклоре даже не фигурировал йети, или снежный человек. Растительность, правда, в горах присутствовала – в виде куцых вкраплений мха в скальных породах и каких-то, скальных же, колючек. Но в общем и целом место было гиблое – нога человека не ступала здесь порой десятки лет кряду.

Тем удивительнее было, с каким упорством пробивался наверх небольшой караван, состоящий из двух мулов и трех человек, закутанных по самые брови в клетчатые платки. Три дня назад они вышли из Форт-Сандемена, небольшого пакистанского городка, расположенного на берегу одного из притоков Инда, и уже практически выбились из сил. Но цель была уже близка.

Им оставалось сделать всего несколько шагов по краю бездны, когда впереди из расщелины высунулся автомат Калашникова и вой ветра перекрыл предостерегающий гортанный вскрик на фарси…

 Москва, Лубянка, июль 2004 года

Полковник Управления по борьбе с терроризмом ФСБ РФ Виктор Логинов до хруста потянулся и повернул голову к окну. За окном светило солнце, легкие облака лениво плыли по небу над столицей. Конец июля – разгар отпускного сезона. Даже облака, похоже, понимали это и старались не делать резких движений.

Почти треть сотрудников ФСБ находилась в законных отпусках. Коридоры Лубянки заметно опустели. В последнюю пару месяцев работы у Управления по борьбе с терроризмом было немного. Справка, которую только что закончил печатать на компьютере Виктор, красноречиво об этом свидетельствовала.

Казалось бы, радоваться надо, но Логинов никакой радости не испытывал. Напротив, в последнее время Виктор ощущал странное и вроде бы беспричинное беспокойство. И беспокойство это со временем нарастало.

Пришла бессонница, а когда Логинов все-таки засыпал под утро, ему снились какие-то жуткие кошмары в стиле американских блокбастеров – с захватами самолетов, пароходов, станций метро и небоскребов. В результате Виктор не отдыхал и приезжал на работу совершенно разбитым. А здесь его ожидали горы бумаг – отчеты, справки, меморандумы и еще черт знает что…

Происходящее здорово не нравилось Виктору, но обращаться к врачам с такой мелочью он, конечно, не стал. О том, что практически все оперативные сотрудники спецслужб с точки зрения медицины психи, всем давно известно. Собственно, для того чтобы поставить такой диагноз, врачом быть вовсе не обязательно. Если человек за смехотворную зарплату изо дня в день рискует жизнью, то кто он, если не псих? Так что тут ничего не попишешь – просто работа такая.

Но сам в себе Виктор разобраться пытался. Картинка получилась любопытная. За последнее время он в порядке очередности пережил следующие события: получил долгожданное звание полковника, окончательно разругался с любимой женщиной и был назначен исполняющим обязанности замначальника УБТ, поскольку его непосредственный начальник генерал Максимов сперва приболел, а потом сразу с больничного по рекомендации врачей отправился в отпуск.

Проанализировав эти события, Логинов попытался себя убедить, что его «колбасит» совершенно закономерно. Цепочка выстроилась убедительная. Во-первых, он слишком долго ждал присвоения очередного звания. Настолько долго, что подсознательно стал придавать этому гипертрофированно большое значение. Когда же это наконец случилось, Виктор вдруг обнаружил, что третья звезда на погон для него ровным счетом ничего не значит. В душе он остался «альфовцем». А «альфовцы» к званиям всегда относились философски. Когда наступал час «Х», под пули шли все – и лейтенанты, и полковники…

Не успел Логинов смириться с этим первым разочарованием, как на него навалилась другая беда – разрыв с Клавой. Он-то и опоздал всего на два часа, но к тому времени госпожа Волочкова успела с горя как следует набраться. И выложила едва появившемуся на пороге Виктору все, что она о нем думала. В заключение, в знак окончательного разрыва, Клава метнула в голову Виктора довольно дорогую и тяжелую вазу китайского фарфора. От вазы Логинов, конечно, легко увернулся, но поймать раритет не смог – уж слишком сильно со злости запустила его Клава. В результате ваза разлетелась на кусочки, как и их с Волочковой непростые отношения. Физических увечий при разрыве Логинов избежал, но психическую травму получил. И довольно тяжелую.

Само собой, что эти два вроде бы не связанные между собой события гармонии внутреннему миру Виктора не добавили. Впрочем, Логинов привык к разочарованиям. Он переживал и не такое. Рецепт лечения был прост – работа. Именно она всегда позволяла Виктору оставаться на плаву. Вступая в очередную схватку с террористами, Логинов отдавался ей без остатка и забывал обо всем на свете. Ведь на кону были жизни десятков, сотен, а порой и тысяч ни в чем не повинных людей. На фоне этого личные проблемы Виктора меркли, казались смешными и надуманными…

Однако в этот раз привычного «лечения» Виктор не получил. Во-первых, его назначили исполнять обязанности генерала Максимова, а во-вторых, на террористическом фронте обозначилось странное затишье. Было похоже, что террористы вместе со всеми нормальными людьми решили передохнуть, чтобы возобновить свою деятельность осенью. В результате Логинов погряз в бесконечных и бессмысленных «бумажных» делах.

Две недели он убил на переписку с интендантами по поводу новых норм вещевого довольствия. Потом упорно «воевал» с другими управлениями ФСБ за автотранспорт для оперативных нужд. И выбил-таки два новых «Форда» для УБТ. Это, конечно, было хорошо, но Виктор, привыкший воевать не на бумаге, а в условиях, приближенных к боевым, чувствовал себя все хуже и хуже…

В общем-то, вывод напрашивался сам собой. Заключался он в том, что Логинов давно превратился в работоголика и эдакого «пса войны», который без риска и регулярных адреналиновых выбросов уже не может жить.

Все вроде бы было ясно. И понятно. Но где-то в подсознании Логинова нет-нет да и проскальзывала мысль, что все не так просто. И его беспокойство вызвано не только и не столько житейскими неурядицами, а чем-то другим – намного более важным. Только вот понять чем, Логинов никак не мог…