Неуловимый - Валерий Еремеев

Один в поле…

Один в поле не воин.

Русская пословица

Уж сколько упражнялись авторы детективов и боевиков, фантастических и героических романов, пытаясь выяснить, может ли один воин победить. Задавались вопросом: ждет ли тебя непременно поражение, если ты вышел на битву в одиночку? Спорили и, в общем, к убедительному выводу так и не пришли.

Но что, если герой вышел не на битву, а просто за хлебом? Или вовсе не выходил, а неприятности свалились на него как снег на голову? И что, если оказалось, что нет у тебя ни друзей, ни соратников? Как поступить? Вступать в битву? Трусливо забиваться в щель и ждать, когда появится подмога?

Честно говоря, вопросы эти почти риторические. Ведь нет, да и не может быть общего для всех рецепта героической победы над обстоятельствами, врагами или просто коварной Фортуной, которой вздумалось проверить человека на прочность. Люди ведут себя по-разному — ведь и обстоятельства разные, люди разные, да и понятия о дозволенном заметно отличаются.

В новом романе Валерия Еремеева мы и находим один из возможных ответов на вопрос о том, каким же должен быть герой, чтобы остаться не только героем, но героем живым. Перед нами, безусловно, не суперагент Бонд, Джеймс Бонд. Не майор Пронин, к счастью, и не проницательный лейтенант Коломбо. Перед нами обычный человек, который в пиковых обстоятельствах остался один.

Сейчас мы не будем задаваться вопросом, почему в трудный момент он вынужден действовать в одиночку. Мы лучше присмотримся к тому, как именно он действует. При этом учтем, что его соперники — отнюдь не рыцари с кодексом чести и высокой моралью и борется наш герой не за благосклонность прекрасной дамы, а за собственную жизнь. Что, конечно, весьма заметно раздвигает рамки дозволенного.

Итак, как же действует наш герой для собственного спасения? Раскладывает по обе стороны своего пути горы трупов? Нет, хотя в поступках он не стесняется. Но мы видим, что он просто отвечает ударом на удар. Обливает и очерняет всех, кто встал на его пути? Нет, он, повторимся, соразмеряет свой ответ с силой полученного удара.

Чтобы выжить, он находит соратников — пусть они тоже не рыцари без страха и упрека, пусть каждый из них борется в первую очередь за собственное выживание и только во вторую — помогает, чем может, нашему герою.

Так что же — одному не выжить? Не справиться с судьбой? Один в поле не воин?

Чем ближе к финалу романа, тем отчетливее мы понимаем, что помощь — вещь, безусловно, нужная, но и без нее человек не пропадет. Что, напротив, уверенный в том, что рассчитывать ему не на кого, найдет из положения самый правильный и простой выход. Хотя, конечно, из болота за косичку на парике, как Мюнхгаузен, себя не вытащит. Но, быть может, и в болото не попадет, если будет рассчитывать только на себя.

Но тогда, выходит, что один в поле — воин?

Да, зачастую и воин и победитель, особенно когда окружен такими же воинами — рассчитывающими в первую очередь на себя и в любую минуту готовыми подставить другу не подножку, а плечо. Один в поле — всегда не один, если вокруг такие же…

Памяти моей матери посвящается

— Вы не боитесь, что вас убьют?

Мужчина, которому был задан вопрос, скорчил недовольную мину. Высокий, крепко сбитый, с задумчивой складкой на открытом лбу, он производил впечатление человека высоких внутренних качеств, который, дабы не потерпеть поражение в борьбе за место под солнцем, вынужден успешно прикидываться холодной расчетливой сволочью.

Он задумчиво оглядел молодую женщину в полосатой кофточке из тонкого трикотажа, с аккуратно подстриженной над бровями челкой цвета меди. Отметил умные не по годам глаза с едва заметной в них тенью презрения. Как там она себя определила? То ли Ира, то ли Кира, фамилию он не расслышал, из еженедельника «Эпоха-21»? Пожалуй, все-таки Кира. Что это только за имя такое — Кира? В честь кого? Персидского царя Кира, чью голову враги бросили в бурдюк с кровью, сказав при этом: «Ты хотел крови, так напейся ею досыта», или товарища Кирова — большевистского смотрящего по Ленинграду, для которого другие товарищи не пожалели револьверной пули? И первая, и вторая аллюзии не несли в себе особого оптимизма. Дурацкое у тебя имя, Кира, что тут можно еще сказать. И вопрос дурацкий.

— А почему меня должны убивать? — ответил он встречным вопросом, поправляя стоящую перед ним на столе пластиковую табличку со вставленным внутрь листом, на котором жирным шрифтом было напечатано: «СВЕТЛОВ ВИКТОР СЕРГЕЕВИЧ — генеральный директор корпорации “КомпТрейд”», — так, словно от того, ровно ли она стоит, в самом деле зависела его жизнь.

Тоже по-дурацки ответил. А то он сам не знал почему… Уж, наверное, не просто так за его спиной маячили, зорко вглядываясь в толпу, три неулыбчивых терминатора, на чьих головах можно было колоть орехи, чего они даже не почувствовали бы. Получали они, к тому же, хорошие деньги за то, чтобы с ним не произошло ничего трагического.

Разве не он только что, перед сотней телекамер и лесом ощетинившихся микрофонов, сделал сенсационное заявление о разработанном корпорацией новом продукте «Люцифер» — универсальном антивируснике, способном раз и навсегда решить проблему распространения вредоносных компьютерных программ и несанкционированного проникновения в базы данных? Вбить, по его собственному выражению, осиновый кол в зловонную яму киберпреступности. Ясно ведь, что перспектива оказаться в упомянутой яме самих киберпреступников не очень обрадует, не говоря уже о том, что внедрение «Люцифера» на рынок компьютерных технологий неминуемо должно будет ударить, помимо разного рода хакеров и крэкеров, по всем производящим антивирусные программы разработчикам, что тоже не добавляло «КомпТрейду» друзей.

— Как почему? — удивилась девушка. — Вы же сами сказали, что продавать патент на изобретение никому не намерены. А это значит…

Он и без нее знал, что это значит.

— А это значит, что найдется немало желающих увидеть, как я качусь на катафалке под музыку Шопена?

Девушка кивнула. Именно это она и имела в виду. Пронеслись смешки. Еще раз поморщившись, Светлов строго оглядел присутствующих. Свободных мест в конференц-зале медиацентра не было. Разработка отечественным предприятием программы «Люцифер», этого компьютерного пенициллина, являлась из ряда вон выходящим событием и не могла не вызвать естественного интереса со стороны средств массовой информации.

Он взял себя в руки и улыбнулся.

— За последние несколько лет в мире сделано много изобретений, которые могли бы помочь миллионам потребителей существенно сэкономить время и деньги: вечные бритвенные станки, никогда не стирающиеся автомобильные покрышки, авторучки, которыми можно писать годами, не меняя стержня, да мало ли. Вот только с этими новшествами всегда происходит одно и то же. Самая крупная из представленных на рынке компаний, рискующая больше всего потерять от изобретения, просто выкупает за большие деньги патент и кладет его под сукно до скончания века. Я не хочу, чтобы «Люцифер» постигла подобная участь. Как его создатель, я желаю видеть его в действии. Это вопрос принципа. Ну, а насчет страха…