Двойная страховка - Эрл Стенли Гарднер

Глава 1

Большой катер лениво покачивался на волне.

Утреннее солнце золотило верхушки холмов, его лучи падали намаслянистую поверхность безветренного моря и, отражаясь от нее, до боли слепилиглаза.

Берта Кул, крепкая и упругая, как моток стальной проволоки,сидела на палубе на складном стуле, уперев ноги в леер и твердо удерживаябамбуковое удилище. Ее серые, алмазного блеска глаза спокойно-настороженно вожидании первой легкой поклевки устремлены на леску — туда, где она входила вводу.

Берта полезла в карман свитера, вытащила сигарету, поднеслаее ко рту. Не отводя глаз от лески, спросила:

— Спички есть?

Я прислонил свою удочку к лееру, удерживая ее между колен,зажег спичку, прикрывая пламя ладонями, и потянулся с огоньком к Берте.

— Спасибо, — бросила она и глубоко затянулась.

Из-за болезни Берта похудела фунтов на двадцать.

Когда силы вернулись к ней, она стала заниматься спиннингом.Спорт на свежем воздухе сделал ее крепкой и загорелой. И хотя она все ещетянула на сто шестьдесят с гаком, — но теперь — сплошные мускулы.

Мужчина, сидевший справа от нее, — грузный, большой, он идышал с хрипотцой, — поинтересовался:

— Как идут дела?

— Ничего, идут, — ответил я.

— И давно вы здесь сидите?

— Да.

— Поймали что-нибудь?

— Кое-что.

Некоторое время мы удили в молчании, затем он сказал:

— Не важно, поймаю я что-нибудь или нет. Но это счастьепобыть там, где можно расслабиться, подышать соленым воздухом, уйти от адскогошума цивилизации.

— Согласен, — кивнул я.

— По мне, звонок телефона звучит как взрыв бомбы. — Мужчинарассмеялся почти виновато и повернулся ко мне: — Вчера, только вчера я, знаетели, наблюдал за телефонным аппаратом примерно так, как сейчас смотрит на удочкуваша… Извините, эта миссис — ваша жена?

— Нет.

— Я решил сперва, что она — ваша матушка. Но потом подумал,что в наши дни ни в чем нельзя быть уверенным. Во всяком случае, она наблюдаетза леской, как я за телефоном, — будто гипнотизируя, стараясь что-то внушить.

— Адвокат? — спросил я.

— Врач.

Помолчав, он добавил:

— Вот так и бывает с нами, врачами. Мы так заняты здоровьемдругих людей, что пренебрегаем своим собственным. Врачевание, знаете ли,тяжелая, непрерывная и однообразная работа. Операции по утрам, затем телефонныезвонки в больницу. Присутствие — каждый день. По вечерам визиты, и обязательнопо вечерам.

Люди весь день носят с собой свою боль, а потом, когдауляжешься поудобней в кровати, непременно позвонят и попросят приехать.

— В отпуске? — спросил я доктора.

— Нет, просто улизнул. Пытаюсь делать это каждую среду. —Доктор поколебался, прежде чем доверительно сообщить: — Я должен так поступать…По предписанию моего врача.

Я взглянул на этого очень тучного мужчину. Веки у него,заметно припухшие. Казалось, если он сейчас закроет глаза, то открыть их емубудет трудно. Кожа бледная. Было в нем нечто, что заставляло вспомнить о тесте,которое вот-вот взойдет на дрожжах и вылезет из кастрюли.

— Ваша подруга выглядит отлично.

— Да… Она мой босс.

— О!

Может быть, Берта Кул прислушивалась к нашему разговору,возможно, и нет. Ее глаза оставались прикованными к леске, словно у кошки,наблюдавшей за крысиной норой. Когда Берта чего-нибудь хотела, ее желание яснопрочитывалось на лице. Сейчас она хотела поймать рыбу.

— Вы сказали, вы работаете у нее?

— Да.

Доктор был, видимо, озадачен.

— Она возглавляет детективное агентство, — объяснил я. —«Б.Кул. Конфиденциальные расследования». Мы взяли выходной — между делами.

— Ах вот как.

Взгляд Берты стал еще настороженней. Она слегка наклониласьвперед, замершая, выжидающая.

Кончик ее удилища согнулся. Берта стиснула правой рукойручку катушки. Драгоценности ослепительно сверкали в утреннем свете. Удилищеснова напряглось, прогнулось, леска заметалась в воде.

— Смотай живо свою леску, — приказала Берта. — Освободиместо для подсечки.

Я начал было сматывать свою леску, но что-то сильно дёрнулоза нее, словно пытаясь вырвать удилище из моих рук. Леска со свистом ушла подводу.

— О, превосходно! — воскликнул доктор. — Я ухожу с дороги.

Он поднялся, но тут и его удилище согнулось почти пополам.Его веки затрепетали. Лицо исказилось возбуждением.

Я пытался удержать свое удилище. Берта воскликнула:

— Сматывай катушку. Ну же, тяни!

В зеленой глуби воды я уловил серебристые отблески: рыбаметалась, сопротивляясь леске.

Берта напрягла все свои силы. Ее плечи то поднимались, тоопускались от усилий. Большая рыбина выскочила из воды, и Берта удачноиспользовала этот момент, ухитрившись перебросить ее через леер, как бы впродолжение ее броска, рыба ударилась о палубу, шлепнулась, словно кусок сырогомяса, и начала бить хвостом по доскам.

Доктор вытянул свою рыбу.

Моя сорвалась.

Доктор улыбнулся Берте Кул.

— Ваша больше моей, — объявил он.

Берта сказала:

— Ага.

— Скверно, что ваша сорвалась, — сочувственно обратился комне доктор.

— Дональду это все равно, — заметила Берта.

Доктор взглянул на меня с удивлением.

— Я люблю свежий воздух, — сказал я, — физический напряг,чувство праздности. Когда я занимаюсь делом, все это полностью исключено. Времяот времени необходимо отдохнуть.

— То же самое бывает и со мной.

Берта посмотрела на доктора скользящим взглядом — с головыдо ног.

Из камбуза до нас донесся запах горячих сосисок.

Доктор обратился к Берте:

— Не хотите ли перекусить?

— Не сейчас. Клев еще не кончился, — отмахнулась она.