Девять с половиной идей - Антон Леонтьев

Нью-Йорк, 12 сентября

– Таким образом, уважаемые господа присяжные, обвинение собирается доказать, что миссис Ольга Маккинзи намеренно убила своего мужа, мистера Клиффорда Маккинзи, ради денег. Это преступление ужасно не только тем, что подсудимая пренебрегла жизнью человека, подло втеревшись в доверие к одному из самых удачливых бизнесменов Америки…

– Ваша честь, – воскликнул адвокат подсудимой, – я протестую! Обвинение оскорбляет мою клиентку, вешая на нее ярлыки.

– Принимается, – кивнула судья Ида Джоунз. – Господин заместитель окружного прокурора, впредь избегайте подобных оценок. И ближе к делу.

– Да, ваша честь, – согласился обвинитель, вроде бы мирно склонив голову.

Но в глазах мистера Джейсона Мэрдока сверкнула обида. Еще бы, его перебили в тот момент, когда он наслаждался своей блестящей речью.

– Итак, господа, – продолжал он, подходя к барьеру, за которым располагались присяжные, вполне ординарные люди, шесть мужчин, шесть женщин, среди них четверо афроамериканцев и один мексиканец, – самое ужасное в преступлении миссис Мак-кинзи не то, что она убила своего мужа, что мы и собираемся доказать вам, не то, что она сделала это ради денег, не скрою, очень больших денег, а то, что это произошло в нашей стране. Америка гордится своими демократическими устоями, и мы не должны позволять кому бы то ни было разрушать их. Если вы приезжаете к нам из-за границы, чтобы развивать бизнес, обогащать и себя, и нашу страну, то вам только рады. Вы это знаете по себе, господа присяжные, я вижу, что многие из вас сумели найти в США осуществление своей мечты о нормальной жизни. Но если вы приезжаете к нам ради того, чтобы промышлять преступлениями, убивать, распространять наркотики, заниматься совершенствованием порноиндустрии, то в таком случае вас ждет только одно. И это вам прекрасно известно. Это наказание за нарушение американского закона и порядка, того единственного и незыблемого, на чем стоит наше государство.

Закончив пассаж на резко звенящей ноте, заместитель окружного прокурора города Нью-Йорка Джейсон Мэрдок, следуя правилам сценического мастерства, сделал паузу.

Напряженная тишина воцарилась в здании суда, было слышно, как кто-то робко кашлянул, с передних скамей доносился скрип карандашей – представители крупнейших газет присутствовали на процессе, а из-за запрета съемок в суде они зарисовывали и обвиняемую, и представителей обвинения.

Довольный произведенным эффектом, Мэрдок, всегда склонный к театральности, резко развернулся и, глядя прямо в глаза пожилой негритянке в жюри присяжных, которую он с самого начала выбрал объектом внушения своих мыслей, громко произнес:

– Вместе с вами, господа присяжные заседатели, мы шаг за шагом воссоздадим картину того, что произошло в особняке на Гарден-Роуд девятого августа этого года. Вы сумеете убедиться, что мотив, возможности и желание убить Клиффорда Маккинзи были только у его жены, Ольги Маккинзи. Доказательства, представленные нашими криминалистами, заставят вас поверить в ее виновность. И потом, когда всяческие сомнения в этом отпадут, вы сделаете то единственное, что и должны сделать как честные граждане великой страны. Вы вынесете обвинительный вердикт, и мышеловка с треском захлопнется. Миссис Ольга Маккинзи просчиталась. Может быть, в нашей стране и есть недостатки, но нет несправедливости и предвзятого отношения к подсудимым. Миссис Маккинзи может рассчитывать на справедливый суд, но это не означает, что за преступления не надо платить. Платить надо всегда. Обвинение не намеревается требовать смертной казни для миссис Ольги Маккинзи, убившей своего мужа. Мы будем милосерднее ее – однако остаток своей жизни она проведет в тюремном заключении… У меня все, ваша честь, – сказал Мэрдок, повернувшись к судье Джоунз.

Судья, проведшая не одну сотню судебных процессов, была также под впечатлением его речи. Похоже, Мэрдока ждет успех. Теперь ему остается только добиться от присяжных осуждения этой русской. И, кажется, с самого начала ему удалось заручиться их расположением.

Заместитель окружного прокурора Джейсон Мэрдок сумел найти то, что сплотило и пожилых бедных афроамериканцев, и среднего возраста белых, получающих в год тысяч по восемьдесят, и стилиста-мексиканца, представителя бомонда, вырядившегося в немыслимый кожаный пиджак желтого цвета. Он сумел донести до их сознания, что враг – это не несправедливая государственная система, что враг – вот он, на скамье подсудимых. И эта женщина, которую судье на секунду стало жаль, полностью соответствовала представлению среднего американца о враге. Во-первых, иностранка. Но не афроамериканка, латиноамериканка или китаянка. Русская. Сразу всплывает в памяти «империя зла», как однажды сказал президент Рейган, нестабильность в их стране, ядерные боеголовки без присмотра. Во-вторых, она богата. Очень богата. Для Америки богатство всегда было признаком успеха, но только в том случае, если им владеют американцы. А эта русская, которой нет и тридцати, вышла замуж за одного из компьютерных магнатов, миллиардера – он вполне мог достигнуть вершин Билла Гейтса – и хладнокровно отравила его.

«Хотела стать одной из нас! – вот что прочел Джейсон Мэрдок в темных глазах негритянки из жюри присяжных. – Не удастся! И не помогут тебе твои миллиарды, ты заслуживаешь только одного. Смерти!»

Америка на самом деле полна раздоров и противоречий, но если кто-то извне посягает на ее ценности, то вся страна мгновенно сплачивается и дает отпор наглому пришельцу. Его могут просто растерзать.

Это и происходило с Ольгой Маккинзи.

– Ваша честь! – воскликнул адвокат обвиняемой, далеко не самый лучший, Арнольд Постейло. – Разрешите подойти к вам!

Судья Ида Джоунз, худая седоватая леди, кивнула.

– Мистер Мэрдок, вы тоже, – добавила она.

– Ваша честь, – заторопился с объяснениями Постейло, оказавшись около судьи, – я не понимаю, о чем говорит заместитель окружного прокурора. Он только что потребовал для моей подзащитной пожизненного заключения, хотя прекрасно знает, что это возможно только в отношении людей, совершивших особо тяжкое преступление. В штате Нью-Йорк таковыми считаются убийство полицейского, убийство с помощью пыток, убийство свидетеля уголовного процесса…

– Мистер Постейло, мы не на экзамене в колледже, – оборвал его Мэрдок. Его галстук от Хоффмана, как всегда, изумительно соответствовал расцветке пиджака. – Я думаю, ее честь не нуждается в пространных лекциях по праву. И я давно закончил Гарвард.

Арнольд Постейло опустил глаза, чувствуя, что покрывается потом. Черт возьми, когда же он научится держать себя с людьми! Этот Мэрдок просто давит на него. Теперь вот намекнул, что Постейло ничтожество, ведь адвокат и в самом деле не заканчивал Гарвард.

– Избавьте меня и от ваших лекций, мистер Мэрдок, – парировала судья, надевая очки. – Действительно, в чем дело? Почему вы требуете пожизненного заключения, хотя, если не ошибаюсь, прокурор округа собирался требовать от пятнадцати до двадцати пяти лет?