За все спрошу жестоко - Владимир Колычев

Глава 1

Небо темное, тяжелое, рыхлое, и не понять, то ли это тучи, то ли виной всему огромные трубы, из которых клубами валит черный дым. Убогий район: с одной стороны чадит теплоэлектроцентраль, с другой – гремит железная дорога, промышленные зоны вокруг, свалки... В общем, серость несусветная.

– И это называется трехкомнатная квартира? – размахивая руками, взвыла мать.

– Зато отдельная, – уныло вздохнул отец.

– Где она отдельная, если кухня общая? А сортир где? Где сортир, спрашиваю?.. Променял шило на мыло! Глаза б мои тебя не видели!

Туалет на улице. Семен заметил его, когда они шли к дому. От этого шаткого дощатого сооружения воняло так, что на него нельзя было не обратить внимания.

– Ну, чего молчишь? – надвинулась на отца мать.

Женщина она крупная, грудастая, и рука у нее тяжелая. А отец маленький, щупленький, ему с ней при всем своем желании не совладать.

– А ты чего? – буркнул он, отступая назад. – Ну, не очень здесь, зато Москва рядом...

– А зачем она мне, твоя Москва? Мне и в Горьком хорошо было!

Отцу предложили работу на подмосковной ТЭЦ, пообещали трехкомнатную квартиру со всеми удобствами в каких-то нескольких километрах от столицы. Место, говорили, ну просто отличное. Вот он и решил, что ему неслыханно повезло. Сборы были недолгими, и вот семейный десант уже высадился на новом месте. Только квартира представляла собой две смежные комнаты в старом убогом общежитии. Одно помещение разделено пополам фанерной перегородкой, другое подавалось целиком: два плюс один равно трехкомнатный вариант. Из окон дует, стены грязные, полы скрипучие, и еще здесь воняло крысами.

Впрочем, в Горьком с жильем у родителей было не лучше. Такое же общежитие, причем комната всего одна. Единственное отличие: там они жили почти в центре города, да и чистенько было в общежитии, ну и туалет находился на этаже.

– Дать бы тебе больно!..

Мать в сердцах сунула отцу под нос кулак, но бить не стала. Да и не будет она этого делать. Хоть и крутой у нее характер, но меру она знает.

Семен махнул на нее рукой и вышел в полутемный коридор, где остро пахло кислой капустой и варящимся бельем. Пусть родители сами выясняют отношения, без него, а он во дворе проветрится. Да и сестренка младшая там без присмотра.

Сонька сидела возле грузовика с мебелью, взгляд грустный, бровки возмущенно приподняты, ручки крепко прижимают к груди большую куклу с обожженными волосами. Увидев брата, она вздохнула, но даже не улыбнулась. Скучно ей здесь, тоскливо, но так и Семену совсем невесело.

Сунув руки в карманы брюк, он пнул камень под колесо грузовика и осмотрелся. Здание четырехэтажное, из темно-красного кирпича, трещина от фундамента по всей стене до самой крыши – видно, что ее пытались укрепить железными скобами, но, похоже, безуспешно. Двор длинный, узкий, неухоженный и неуютный, хотя бы какой-нибудь палисадник разбили, а то здесь одно только украшение – мужик пьяный на скамейке у соседнего подъезда валяется.

Семен печально вздохнул, в точности как его сестра. И на него самого тоска навалилась. И зачем они только сюда приехали?

Ничего, надо как-нибудь год вытерпеть, а там он школу окончит и в институт поступит. Или в техникум на крайний случай. Не так уж и важно куда, лишь бы комнату в общежитии дали, чтобы свалить из этой дыры.

Из грузовика вышел водитель, потянулся, зевнул во весь рот и, глянув на Семена, спросил:

– Ну, когда разгружаться будем?

– Сейчас.

А может, и не придется разгружаться? Может, мать заставит отца вернуться в Горький? Там у Семена друзья, секция, там он свой среди своих, а здесь чужой...

Водитель снова открыл рот, будто собираясь зевнуть, но, как оказалось, это был немой возглас громкого восхищения. Семен заметил, куда он смотрит, повернулся и увидел яркую красивую девушку в мини-юбке и кожаной жакетке. Пышные светло-русые волосы, большие густо накрашенные глаза, нос длинноватый и заостренный, но это не портило ее. Высокая, худощавая, бюст не пышный, зато ноги – длинные, стройные и жуть какие соблазнительные. Походка легкая, волнующая, от бедра. Земля покрыта раскрошившимся асфальтом, а у нее туфли на длинном каблуке, но это, казалось, ничуть не мешало ей идти. А под ноги она не смотрела – она, видимо, не из тех, кто ходит с опущенной головой. На ярко накрашенных губах улыбка – живая, приветливая, но никому конкретно не адресованная. Она вроде бы улыбалась Семену, но при этом в упор его не замечала. И на водителя даже не глянула, хотя он и пытался обратить на себя внимание.

– Девушка, вас подвезти?

В ответ она лишь подняла указательный палец и помахала им. Знак отрицания, хотя можно было подумать, что девушка хочет продемонстрировать длину и ухоженность своих лакированных ногтей.

Как водитель мог ее куда-то подвезти, если борт забит мебелью? Но этот вопрос лишь мелькнул в сознании Семена. Не в том он сейчас был состоянии, чтобы отвлекаться на такие мелочи.

Девушка прошла мимо грузовика, наискосок пересекла двор и остановилась возле белой «шестерки», что стояла на самом въезде. В машине кто-то сидел, наверняка мужчина, но ей самой пришлось открыть дверь. Будь Семен сейчас на месте водителя, он бы выпрыгнул из машины, чтобы помочь ей сесть.

Но не быть ему на месте этого счастливчика. Машина для него столь недостижимая роскошь, что о ней он даже не мечтает. А если бы вдруг свершилось чудо и он выиграл бы в лотерею «Жигули», прав у него все равно нет, да и возрастом он еще не вышел – полгода всего, как шестнадцать лет исполнилось.

С форсом выплеснув щебень из-под колес, «шестерка» сорвалась в места и по ухабистой дороге помчалась в сторону московского шоссе. А Семен в оцепенении стоял и завороженно смотрел ей вслед. Так и стоял бы, если бы вдруг его не ударили сзади в плечо.

– Эй, ты че на мою Наташку пялился?

Семен обернулся и увидел целую компанию пацанов примерно одних с ним лет. Четверо их. Крепкие на вид ребята, рослые, и только задира был, что называется, метр с кепкой. Но свою физическую немощь он компенсировал злостью и напористостью. Кто-то лицом похож на лошадь, кто-то на бульдога, а этот смахивал на лисенка.

Семен и сам долго оставался таким же мелким, как и этот буян, но после восьмого класса он вдруг стал резко расти, и только за одно лето вымахал на семь сантиметров. Сейчас у него рост под метр восемьдесят, и задира осознавал эту разницу, поэтому он пружинил на ногах как человек, собирающийся подпрыгнуть. Он рассчитывал ударить Семена с прыжка. Причем собирался сделать это всерьез. Хотя и не спешил. Его друзья косились на Семена из-под нахмуренных бровей, но пока не вмешивались. И кулаки не чесали.

– На какую Наташку? – нервно спросил Семен.