Шторм в тихой гавани - Наталия Антонова

Глава 1

Ксения рассеянно посмотрела в зеркало. Уложила в ракушку тщательно расчёсанные волосы. Через час у неё было свидание с Данилой, который уже в течение полутора лет считался её парнем.

С тех пор как заболела мама Ксении, они виделись редко. В этом не было вины Данилы. Он не раз и не два просил позволить ему приходить к ним домой, чтобы помогать Ксении ухаживать за матерью. К Лидии Константиновне Данила относился с глубочайшим почтением, и та одобряла выбор дочери.

Но Ксения не хотела, чтобы кто-то из посторонних видел маму в таком состоянии. Конечно, Данила твердил ей, что он никакой не посторонний, но Ксения была непреклонна. Ведь плачевным было не только физическое состояние Лидии Константиновны, но и моральное состояние самой Ксении. Врачи прямым текстом сказали девушке, что спасти жизнь её матери может только дорогостоящая операция за границей. У Ксении не было таких денег, и родных, которые могли бы помочь, у Моравских не имелось, по крайней мере так считала сама Ксения. Отец девушки умер, когда ей было всего десять лет, и, сколько она себя помнила, они всегда жили вдвоём с матерью. И жили нелегко, мама много работала. А Ксения рано научилась справляться со всеми домашними делами, чтобы хоть как-то облегчить жизнь матери. К тому же девушка, понимая, что рассчитывать ей в будущем не на кого, старательно училась как в школе, где получила золотую медаль, так и в вузе, который окончила с красным дипломом.

Её труды не пропали даром, она смогла устроиться на хорошую работу и уверенно продвигалась вверх по карьерной лестнице. Мама к этому времени вышла на пенсию, но хорошая зарплата Ксении позволяла им жить не бедствуя. И всё было бы хорошо, если бы однажды мама не заболела. Чтобы не потерять работу, Ксения наняла сиделку, но после работы всё равно сломя голову неслась домой. Начальник вошёл в её положение и не загружал сверхурочными.

Своей бедой Ксения поделилась с единственной родственницей – старенькой двоюродной бабушкой, тёткой своей матери, – Фаиной Никаноровной Караваевой. Старушке было уже девяносто лет, и она жила в своём доме в посёлке городского типа.

Когда мать Ксении была здорова, они вдвоём нередко навещали бабушку. Мама даже предлагала старушке переехать жить к ним, ссылаясь на то, что жить одной, тем более в таком преклонном возрасте, непросто. Однако Фаина Никаноровна только посмеивалась над предложениями племянницы и говорила, что дай бог так же хорошо себя чувствовать пятидесятилетним цыпочкам, не вылезающим из поликлиник.

Караваевой и впрямь не то что девяносто лет нельзя было дать, она и на шестьдесят не выглядела. Услышав о том, что её племянница Лидия тяжело заболела, Фаина Никаноровна сразу сказала внучке:

– Ксюша, жди, я скоро приеду.

– Бабушка, да как же вы в вашем возрасте, – начала привычно Ксения, но Караваева, прежде чем положить трубку, произнесла, как отрезала:

– Сказала, жди, значит жди.

И Ксении осталось лишь покорно вздохнуть. Фаина Никаноровна приехала вечером того же дня. Было уже так поздно, что Ксения и не думала, что это приехала бабушка, она бросилась к двери и спросила испуганно:

– Кто там?

– Не там, а здесь, – ответила Караваева.

И Ксения, сразу узнав её голос, открыла дверь.

– Бабушка, да как же ты? – всплеснула руками девушка.

– Обыкновенно! До Волжской площади от посёлка на автобусе, потом пересела на такси, и вежливый молодой человек довёз меня со всем уважением до самого подъезда.

– Почему же ты не перезвонила?

– А зачем? – удивилась бабушка. – Мы же с тобой обо всём договорились утром.

– Но ты и по домофону не звонила, – растерянно проговорила Ксения.

– Чего мне по нему звонить, если меня в подъезд впустила влюблённая парочка, они и на лифте меня прямо до вашей квартиры домчали.

– Влюблённая парочка? – растерялась девушка.

– Ну да, парень белобрысый. В синей ветровке, а девчонка чернявая, кучерявая.

– Это, наверное, Сирена с десятого этажа со своим парнем Вадиком.

– Может, и Сирена, – легко согласилась старушка, – мы с ними друг другу не представились. Я торопилась к вам, а молодые люди, как мне кажется, забыли обо мне сразу, как только я вышла из лифта. Ты лучше скажи мне, где Лидочка?

– Она уже спит в своей комнате. Я дала ей все лекарства, в том числе и снотворное. А уколы перед своим уходом сделала сиделка Елена Павловна. Она дипломированная медсестра.

– И влетает тебе эта сиделка небось в копеечку? – подозрительно спросила Караваева.

– Да, её услуги стоят недёшево, зато я не волнуюсь, как там мама, и спокойно работаю, – ответила Ксения и через секунду добавила: – Относительно спокойно.

– Теперь за Лидой присматривать буду я! – решительно заявила Фаина Никаноровна.

– Бабушка, ты не сердись, – осторожно проговорила Ксения, – но я пока не буду увольнять Елену Павловну.

Караваева смерила внучку оценивающим взглядом с головы до ног и нехотя проговорила:

– Ну, что ж, пусть пока останется. А я завтра посмотрю, что это за такая дипломированная медсестра.

На том и порешили, к облегчению Ксении.

– А пока ты бы, внученька, напоила бабушку с дороги чайком, – ворчливым голосом проговорила старушка.

– Ой, прости меня, бабушка! – спохватилась Ксения. – Совсем из головы вылетело.

– Оно и понятно, девичья память, – улыбнувшись, старушка ласково похлопала девушку по плечу, – и достань из сумки гостинцы.

– Гостинцы?

– Ну да, я вареньице захватила из своей малины и вишни.

– Бабушка! У нас же всё есть!

– Всё, да не всё! – решительно проговорила Караваева. – Доставай что есть в сумке и ставь на стол.

Ксения принесла на кухню тяжеленную сумку, которую Фаина Никаноровна оставила прямо у двери в прихожей.

– Неподъёмная, – отметила девушка. – И как только ты её несла?!

– Обыкновенно, – отозвалась старушка и добавила насмешливо: – Это вы городские неженки да белоручки, как я посмотрю, а мы, сельчане, с детских лет к труду приучены.

– Бабушка, ну какая же ты сельчанка, – невесело рассмеялась Ксения и стала разгружать сумку.

– Какая-никакая, а сад у меня свой и огород, и десяток курочек. Вот Машку пришлось отдать Лёлькиной племяннице.

Ксения знала, что Машка – это дойная корова с добрым нравом. Караваева в ней души не чаяла, как, надо думать, и Машка в ней. Последние два года ухаживать за коровой Фаине Никаноровне помогала разбитная соседка Ольга, которую все звали Лёлей. А её муж Иван заготавливал корм и для своих животных, и для Машки.