Бабулька на горошине - Дарья Донцова

Глава первая

Человек, который начал вести здоровый образ жизни, часто выглядит больным.

– Вава, что ты на меня уставился? – возмутилась Николетта.

– Показалось, что ты… э… – Я замолчал.

– Договаривай, – велела маменька.

Мой вам совет, если вы не знаете, что сказать, улыбайтесь и заводите беседу о подорожании всего и вся. Ваш собеседник вмиг примется возмущаться и забудет, о чем раньше говорил. Повышение цен, вот лучшая тема для смены темы беседы.

– Отвечай, – потребовала Николетта.

– Электричество нынче просто золотым стало, – заявил я, – про воду уже молчу.

– Для тех, кто не умеет зарабатывать, все дорого, – отрезала маменька. – Лично я не думаю о всякой ерунде.

Борис кашлянул, и я понял, что он маскирует смешок, да мне и самому тоже хотелось расхохотаться. Но я поборол это неразумное желание и не ответил Николетте: «Конечно, ты не расстраиваешься при виде счетов, ведь их оплачивает Владимир».

– Перестань уводить разговор в сторону, – продолжала тем временем моя мать. – Немедленно объясни, почему ты смотрел сейчас на меня, как мухобойка на таракана?

Я улыбнулся. Николетте свойственно обескураживать слушателей нелепыми и шокирующими выражениями, она может так обозвать человека, что только диву даешься. Не так давно я слышал, как госпожа Адилье назвала одну даму «шваброй с веером».

– И что? – тоном, не предвещавшим ничего хорошего, спросила Николетта. – Где ответ на мой вопрос?

Вот тут я понял, что испытывает мышь, которую загнали в угол. И как мне выйти из безвыходного положения? Если я скажу: «Ты похудела, а когда женщина твоего возраста неожиданно теряет вес, это повод обратиться к врачу», то непременно услышу гневные слова:

– Что ты имел в виду, говоря «женщина твоего возраста…»?

Ежели я скажу: «Я подумал, что ты заболела», тогда маменька заявит: «Я молодая женщина, поэтому здорова». С какой стороны ни посмотри, все плохо, Николетта точно устроит скандал. А кто виноват в том, что она закатит истерику? Я, Иван Павлович Подушкин. При виде матери я должен был прямо в прихожей восхититься: «Ты прекрасно выглядишь! Твоя новая шуба очаровательна». Ну и так далее и тому подобное. А что сделал я, когда матушка сбросила манто? Честно говоря, я испугался. Николетта презирает полных женщин, гордится своей тонкой талией и тем, что весы всегда показывают ей одну и ту же цифру – сорок пять. Если маменька и ее заклятые подружки: Зюка, Люка, Кока, Мака, Дюка и Нюка видят на каком-то суаре (для тех, кто не в курсе, это слово переводится с французского как вечеринка) девушку, которая носит сорок шестой размер, то все вышеупомянутые гиены в бриллиантах начинают беседовать театральным шепотом, а он, как известно, слышен даже на последнем ярусе балкона Большого театра.

– Боже! Как она умудрилась влезть в платье, которое так ей мало?

– Некрасиво, когда толстуха обтягивает свои жиры.

– Ей надо похудеть килограммов на десять, наверное, денег на липосакцию нет.

И так далее, и тому подобное.

На мой взгляд, Зюка, Люка, Кока, Мака и все остальные дамы прайда маменьки внешне напоминают пережаренных барабулек в платьях от лучших домов моды Европы и обвесившихся разнокалиберными драгоценностями. Но сегодня, когда Николетта вихрем влетела в мою квартиру, я увидел, что она потеряла сходство с этой рыбкой и смахивает на…

– Вава, – рявкнула Николетта, – отвечай!

– Мне показалось, что ты немного похудела, – осторожно сказал я правду.

Госпожа Адилье кокетливо выставила вперед ногу.

– Да, верно. А почему у тебя выражение лица, как у жабы, узревшей ворону?

Определенно не стоит говорить правду: «Потому что ты выглядишь как засушенный кузнечик, наряженный в костюм от Кристиана Диора и замотанный в бусы Шанель из настоящего жемчуга».

– Видишь ли, – начал я, и тут на мое счастье в столовой заорал мобильный.

– Прости, пожалуйста, – сказал я и, радуясь прекрасной акустике своей квартиры, выскочил из прихожей.

Не знаю, кто меня разыскивает, но я благодарен этому человеку от всей души.

– Привет, – произнес знакомый мужской голос.

– Володя, – обрадовался я, – Николетта у нас.

– Тогда не называй меня по имени, – быстро попросил отчим, – не надо ей знать, с кем ты беседуешь. У меня к тебе просьба! Огромная!

– Говори, если смогу, то непременно выполню, – пообещал я.

– Сегодня приезжает мой брат… – начал Владимир.

– Впервые слышу о том, что у тебя есть брат, – удивился я.

– Он от второго брака отца, – пояснил отчим, – и младше меня. Понимаешь, поселить Сергея мне негде.

Владимир очень богатый человек, для него нет проблем не только снять номер в гостинице, а весь отель купить. Но всякое бывает в жизни.

– У тебя проблемы с финансами? – пробормотал я. – Не волнуйся, объясни, где ты хочешь разместить родственника? Снять ему квартиру? Устроить его в гостинице? Я все оплачу.

– Спасибо, Ваня, – обрадовался муж маменьки, – с деньгами у меня все окей. Не окей с Сергеем.

– Он инвалид! – осенило меня. – Нет проблем. Я найду апартаменты на первом этаже с подходящим выездом из подъезда…

– Нет, нет! Физически он здоровее нас всех, – снова прервал меня отчим, – у него с головой беда!

– А-а-а, – протянул я, – шизофрения?

– Хуже, – вздохнул собеседник, – он эгрегорист.

– Это что за болезнь такая? – опешил я и услышал в ответ:

– Глупость.

– Весьма распространенный недуг, – засмеялся я, – сам порой им страдаю.

– У Сергея особо запущенный случай, – вздохнул Владимир. – Отец наш никогда чадолюбием не отличался. Женился он то ли семь, то ли девять раз. В советские годы так часто ходить в загс не запрещали, но существовало негласное распоряжение: больше трех браков одному человеку не оформлять. Справедливости ради отмечу, мало кто отваживался в четвертый раз заводить семью. Увидев кучу свидетельств о разводе, сотрудница загса объясняла жениху или невесте, что лучше хорошенько подумать, прежде чем ставить очередной штамп в паспорте, и вообще очередь на регистрацию брака аж на год! А поскольку стать супругами можно было только по месту прописки, то любители постоянно жениться-разводиться уходили несолоно хлебавши. Но папаше удалось многократно расписываться. Главное условие, которое он выдвигал своим избранницам: никаких детей. Моя мама решила иначе, поэтому рожала меня, уже имея статус свободной женщины. И Анна Петровна, которая потом появилась у отца, так же поступила. Наверное, остальные супруги вели себя иначе, потому что я знаю о наличии лишь одного единокровного брата. Я жил в Москве, учился в хорошей школе, поступил в институт. Существовала наша семья на копейки, но моя мама запретила сыну-студенту работать, сама вечно находилась в поиске денег. Анна Петровна же уехала в Подмосковье в деревню. Мы к ней на лето ездили, мама и тетя Аня дружили. Попова была доброй, она нас бесплатно пускала жить, кормила, поила. Сергей учился в сельской школе, о вузе не думал. Образования у него нормального нет, но брат хорошо живет, к нему клиенты толпой шли и идут. Сергей эгрегорист! Не разрешай ему у себя дома эгрегорить! Выгони дурака.