Время уходить - Джоди Пиколт

* * *

Посвящается Джоан Коллисон.

Верный друг пройдет с тобой сотни миль под дождем и снегом, в град и гололед.

Некоторые верят в существование слоновьего кладбища – места, куда приходят умирать больные и старые слоны. Они покидают стадо и бредут по пыльным дорогам, как титаны, о которых нам рассказывали на уроках истории в седьмом классе, когда мы изучали мифы Древней Греции. Легенда гласит, что это место, расположенное где-то в Саудовской Аравии, является источником сверхъестественной силы. А еще говорят, что якобы там хранится книга заклинаний, которые могут принести людям покой и благоденствие.

Исследователи, отправлявшиеся на поиски кладбища, неделями следовали за слонами, но потом обнаруживали, что их водят кругами. Некоторые бедолаги вообще пропадали в пути. Другие не могли потом толком вспомнить увиденное, и ни одному из тех, кто заявлял, что обнаружил слоновий погост, впоследствии не удавалось найти его вновь.

И знаете почему? Да потому что слоновье кладбище – это миф.

Действительно, ученым встречались места со следами гибели множества слонов, умерших неподалеку друг от друга в течение короткого промежутка времени. Элис, моя мама, сказала бы, что такому массовому падежу животных есть вполне логичное объяснение: слоны могли погибнуть одновременно от недостатка пищи или воды; их могли убить охотники за слоновой костью. Или же, допустим, мощный африканский ветер согнал разбросанные по саванне кости в одно место и разбросал их концентрическими кругами. «Дженна, – заявила бы она мне, – все на свете можно объяснить рационально».

Многое из того, что людям известно о жизни и смерти слонов, – это не домыслы, а вполне научные факты. Все это мама тоже могла бы мне рассказать. Мы бы сидели с ней рядышком под большим дубом, где любила отдыхать в холодке Маура, и наблюдали бы, как слониха хоботом срывает желуди и швыряет их, словно мячики. Мама оценивала бы каждый бросок, как судья на Олимпийских играх: «Восемь и пять… Семь и девять. Ого! А это прямо в десятку».

Может, я слушала бы ее. Или просто закрыла бы глаза и попыталась запомнить исходивший от маминой кожи запах спрея против комаров или то, как она рассеянно заплетала мои волосы, завязывая кончик косы травинкой.

Может быть, все это время я хотела, чтобы слоновье кладбище существовало на самом деле, только пусть бы оно предназначалось не для одних лишь слонов. Потому что тогда я могла бы отыскать там маму.

Когда мне было всего девять – задолго до того, как я выросла и стала ученым-биологом, – я думала, что знаю все или, по крайней мере, хотела все знать, а в моем понимании это было почти одно и то же. Тогда я обожала животных. Я знала, что группа львов называется «прайд» и что дельфины относятся к млекопитающим. Что у жирафов целых четыре желудка, а ножные мускулы саранчи в тысячу раз сильнее человеческих. Мне было известно, что у белых медведей кожа под мехом черная, а у медуз нет мозга. Все эти сведения я почерпнула из приложения к детскому журналу, подписку на который подарил мне мой неудавшийся отчим, бросивший нас год назад. Теперь он жил в Сан-Франциско вместе со своим лучшим другом, которого мама, когда думала, что я не слышу, называла другой женщиной.

Так или иначе, каждый месяц по почте приходили новые карточки с любопытными фактами из жизни животных, и однажды, в октябре 1977-го, была доставлена самая лучшая – посвященная слонам. Затрудняюсь объяснить вам, почему именно слоны стали моими любимцами. Может быть, виной всему дизайн моей спальни: на полу в детской лежал мохнатый ковер с изображением джунглей, а на обоях, вдоль бордюра, плясали маленькие симпатичные слонята. Или все дело в том, что первым мультфильмом, который я посмотрела, когда еще только училась ходить, стал «Дамбо». Или же так повлияла на меня шуба с подкладкой из индийского сари со слониками, которую мама унаследовала от своей матери, моей бабушки.

Из той октябрьской карточки я узнала основные сведения о слонах. Это самые крупные наземные животные на планете, их вес может превышать шесть тонн. Каждый день они съедают триста-четыреста фунтов пищи. У них самая продолжительная беременность среди всех сухопутных млекопитающих – двадцать два месяца. Слоны живут племенными сообществами, которые возглавляют самки, обычно старейшие в группе, их называют матриархами. Именно главная самка каждый день решает, в какую сторону направится стадо, когда все будут отдыхать, где станут кормиться и куда пойдут на водопой. Слонят растят и защищают все родственницы женского пола, и детеныши путешествуют вместе с взрослыми слонихами, но, достигнув возраста тринадцати лет, подросшие слонята-самцы покидают стадо. И с тех пор, как правило, живут поодиночке, хотя иногда образуют «мужские союзы».

Все это общеизвестные факты. Я же увлеклась предметом и стала копать глубже – перечитала все книги из школьной библиотеки, постоянно расспрашивала учителей. А потому могу добавить еще немало интересного: например, что кожа у слонов обгорает на солнце, именно по этой причине они посыпают себе спины пылью и катаются в грязи. Их ближайший родственник из ныне обитающих на земле животных – это горный даман, маленький пушистый зверек, похожий на морскую свинку. Я узнала также, что слонята, чтобы успокоиться, могут сосать свой хобот, ну совсем как дети – большой палец. И что в 1916 году в Эрвине, штат Теннесси, слониха по кличке Мэри была привлечена к суду за убийство и повешена.

Оглядываясь назад, я думаю, что маме надоело слушать мою вечную болтовню о слонах. Вероятно, поэтому однажды утром в субботу она подняла меня еще до рассвета и сказала, что мы отправляемся в путешествие. Жили мы тогда в Коннектикуте, и зверинцев поблизости не было, но в зоопарке «Форест-Парк» в Спрингфилде, штат Массачусетс, держали настоящую живую слониху, и мы собирались на нее посмотреть.

Сказать, что я пришла в восторг, – значит ничего не сказать. Всю дорогу я забрасывала маму шутками о слонах.

Кто красивый, серый и ходит в стеклянных туфельках? Слон-Золушка.

Почему слоны все в морщинах? Они не помещаются на гладильную доску.

Как слезть со слона? Никак. А зачем вы вообще на него забрались?

Зачем слону хобот? Чтобы тушить пожары.

Когда мы приехали в зоопарк, я мигом обежала его весь и довольно быстро отыскала слониху Морганетту.

Но она оказалась совершенно не такой, какой я ее себе представляла.

Ничего общего с величественным животным, изображенным в книгах, которые я прочитала от корки до корки. К тому же слониха была прикована цепью к огромному цементному блоку в центре загона и не могла далеко от него отойти. На задних ногах у нее виднелись потертости от «браслетов». Одного глаза у Морганетты не было, а другим она на меня не смотрела. Да и зачем? Я ведь всего лишь очередная двуногая посетительница, пришедшая поглазеть на нее, посаженную в тюрьму.