Скрипичный ключ к счастью - Дарья Калинина

Глава 1

Сашенька маялась от безделья. Это было совсем не в ее духе, а потому давалось вдвойне трудно. Но увы, не помогали скрасить охватившую девушку грусть ни подступившая к городу весна, ни родители, ни друзья, ни даже общество всеобщего любимца пса Аладдина, превратившегося за последнее время из нескладного щенка во вполне себе красивого и сформировавшегося собакена.

Свою игривость он унаследовал от пуделя, являвшегося одним из его родителей. А добрый нрав и лояльность ко всем живым тварям, в том числе и к людям, достались ему от второго родителя – лабрадора. Пудель плюс лабрадор – вот и получилась дизайнерская собака под названием лабрадудль.

И, представьте себе, даже такая замечательная собака не могла помочь Саше и извлечь ее из той пучины, в которую погружалась девушка. Ей срочно было нужно чем-то себя занять. Чем-то очень важным и при этом увлекательным. Лучше всего новым расследованием. Но чтобы что-то расследовать, нужно было найти хоть какую-нибудь загадку, за которую можно было бы уцепиться, словно за спасательный круг.

А пока Сашенька прикидывала, чем бы таким ей заняться, Аладдин или, как его звали все домашние – Диня, вынужденно проводил время в обществе своего пернатого друга – попугая Яго, который, увы, учил его не доброму, светлому и вечному, а исключительно всевозможным пакостям, проделкам и каверзам. Да еще подстраивал коварный попугай дела так, что неизменно виноватым и под подозрением оказывался Диня.

Разумеется, хозяева прекрасно знали, откуда у их проблемы растут ноги. Они пытались повлиять на попугая, призвать того к порядку, но пока что безрезультатно. Попугай продолжал шкодить, впутывая добродушного простака Аладдина в свои дела все больше и больше.

Особенно громко сетовал на подобное положение дел папа:

– Это я виноват в том, что Диня попал под дурное влияние Яго. Принес беду в дом. Не следил, не занимался ими. И теперь наш головастый попугай, увы, не обремененный высокими моральными качествами, растит из бедного пса настоящего разбойника. Что дальше будет?

– А что будет?

– Представьте, – понизив голос, сообщил папа жене и дочери, – на днях я видел, как эта парочка тусовалась возле нашего продуктового магазина. Как эти двое проходимцев выбрались на улицу, если дверь закрыта, а на окнах москитные сетки, это уже отдельный разговор. Но что они там возле магазина делали, спросите вы меня?

– Что?

– Воровали еду!

– Не может быть!

– Еще как может! В магазине, по случаю наступившей теплой погоды, со стороны двора были открыты окна, так вот, я своими глазами видел, как Яго вылетел из этого окна наружу, сжимая в лапах куриный окорочок.

– Сырой!? – ахнула мама.

– Ну, допустим, копченый, – с неудовольствием уточнил папа. – А что? Это что-то меняет?

– Сырой без термообработки может быть вреден для желудка.

Папа кинул на нее страдальческий взгляд, не о том ты, женщина моя любимая, думаешь, ох, не о том печешься, и продолжал:

– Так вот, вылетел Яго, добычу кинул Аладдину, а сам назад. Обратно вернулся уже с упаковкой орешков. Догадываешься, какие взял?

– Фисташки, – предположила мама. – Яго эти орехи любит больше остальных.

Папу, который и так уже закипал, этот ее ответ почему-то возмутил до крайности, и он закричал:

– Любит он их! Скажите, пожалуйста! Я тоже много чего люблю. Но я же не ворую понравившиеся мне вещи! Я же не дикарь, я цивилизованный человек. А тут форменное безобразие. Один чужую курятину грызет, словно эскимо, а второй рядом ворованные орехи щелкает. Меня увидели, думаешь, они прекратили? Как бы не так! Только быстрей клювом и челюстями задвигали. Еще удивительно, что их за этим делом не застукали продавцы.

– А ты что сделал?

– А что я мог сделать? Сделал вид, что это не моя собака и не мой попугай, отвернулся от них и, насвистывая, прошел к дому.

– Ну и хорошо, что все обошлось, – с облегчением произнесла мама. – А с нашего магазина не убудет! Может, это вообще просрочка была, которую так и так нужно было утилизировать. Вот наши ребята сотрудникам магазина и помогли в этом деле.

– В этот раз обошлось, тут я с тобой согласен! Но рано радоваться. Ведь так не может продолжаться вечно. И я совсем не удивлюсь, если вскоре нам станут поступать жалобы от соседей, обворованных этими двумя молодчиками.

Но соседи пока молчали и только восхищались обаянием Аладдина и умом Яго, что вселяло в папу еще более мрачные мысли.

– Все их так нахваливают, что у меня складывается впечатление, наши пес и попугай занялись рэкетом и вымогательством. Они что-то такое узнали и теперь запугивают бедных соседей, так что те стремятся к шантажистам подольститься.

Мама хохотала и утверждала, что у мужа сезонное обострение. Папа смотрел на нее в ответ любящим взглядом, а потом веселье жены заражало и его, и он тоже начинал смеяться. А вот Сашеньку проделки ее друзей совсем не забавляли.

Несмотря на все усилия отвлечься от тоски, Сашенька только все глубже погружалась в хандру. А ведь и время для такого недуга было совсем неподходящее, на дворе стояла весна, солнца становилось все больше, и дни становились все теплее и длиннее. И казалось, сама природа настоятельно советовала встряхнуться, скинуть с себя зимнюю одурь и тоску и увидеть, до чего же прекрасна жизнь!

Но Саша никак не могла взять себя в руки. Вслед за стремительно ворвавшимся в ее жизнь расследованием и сопровождавшими его бурными эмоциями, у Саши вновь наступил период полного затишья. И девочка просто не знала, куда себя и приткнуть. Сначала целыми днями слонялась она по квартире, пыталась ходить на долгие пешие прогулки, отвлечься на учебу, читать, смотреть ролики, вышивать, клеить, строгать… Нет, ничего ей не помогало!

По примеру своего известного коллеги она даже попыталась играть на скрипке, но быстро поняла, что самостоятельно ей это искусство не осилить, нужен кто-то знающий, после чего стала брать уроки у частного преподавателя. Родители нашли ей через и еще раз через знакомых опытного преподавателя с превосходными отзывами, но тот после нескольких посещений Саши как-то утратил первоначальный оптимизм и все чаще заговаривал с ученицей о том, что ей бы, дескать, остановить свое внимание на более покладистом инструменте.

– Например, фортепиано прекрасно подойдет, – соблазнял он Сашеньку, стараясь не смотреть той прямо в глаза. – Ну, или ударные!

– Скрипка!

– Сдалась тебе эта скрипка! – кипятился учитель. – Ты только представь себе, сыщик – барабанщик! Или вот треугольник, тоже прекрасный инструмент! На него твоих музыкальных способностей вполне хватит.

Но Саша не хотела звенеть в треугольник, она хотела выводить сложные этюды, совсем как великий Шерлок. Увы, пальцы упорно становились на грифе не туда, смычок срывался, а старенькая еще бабушкина скрипка буквально крючилась от страшного конфуза, что эти жуткие звуки приходится издавать ей. Скрипка пережила пять занятий, а на шестом сломалась. Просто рассыпалась в руках у слишком уж упрямой ученицы.