Кот, который бросил бомбу - Лилиан Джексон Браун

Посвящается Эрлу Беттингеру,

мужу, который…

Апрель в этом году выдался чудесный. Никаких метелей. Никаких бурь. Никаких ливней с грязевыми оползнями и гроз. Тихие ночные дожди орошали картофельные поля Мусвилла и освежали кусты пионов в садах Пикакса, главного города округа.

Самая что ни на есть подходящая погода для празднования полуторавекового юбилея Пикакса, находившегося в четырехстах милях севернее чего бы то ни было. Намечались парады, торжества, сборы семейных кланов. Джим Квиллер, ведущий постоянной колонки в местной газете, провел зиму в кондоминиуме, строении из четырех смежных домиков, один из которых принадлежал ему, и теперь собирался перевезти домочадцев (двух сиамских кошек) в летнюю резиденцию, чтобы быть поближе к центру событий.

Однажды вечером он сидел развалясь и задрав ноги, читал и ел яблоки. Зазвонил телефон, причем так, что сразу стало понятно: это срочно!

Полный страдания голос на другом конце провода принадлежал Хикси Райс, которая возглавляла в газете рекламный отдел и по совместительству исполняла обязанности председателя «Комитета-150».

— Квилл! Это Хикси! Что, если я забегу на минутку? Ещё не слишком поздно?

— Слишком поздно для чего?

— У меня большие проблемы!

— Заходи. Что-нибудь выпьешь?

— Нет, спасибо, не сегодня.

Хикси Райс жила в соседнем кондоминиуме, так что Квиллер едва успел ликвидировать холостяцкий беспорядок: газеты, яблочная кожура, разбросанная одежда.

Женщина, которой он открыл дверь, выглядела встревоженной.

Он указал ей на диван, она уселась, мотнула головой, отбрасывая длинные, до плеч, волосы, и скинула туфли:

— Ты не против? Я вымоталась.

— Ты уверена, что не хочешь минералки? Может быть, стаканчик «Скуунка», Хикси?

— Ладно, но учти: ты меня просто вынудил.

В этот момент в разговор вступили две сиамские кошки.

— Привет, мои дорогие! — воскликнула Хикси.

Сиамцы приняли эффектные позы, демонстрируя лоснящиеся бежевые шубки, темно-коричневые маски и голубые глаза.

— У Коко такая уверенность написана на мордочке, такой ум, а Юм-Юм — такая нежная и трогательная… Прости меня, Юм-Юм, если тебе кажется, что мои суждения отдают сексизмом.

В ответ шустрая кошечка прыгнула к Хикси на колени, а кот уселся неподалеку в позе египетской статуэтки.

В присущей Квиллеру манере общения было что-то успокаивающее. Этот высокий, хорошо сложенный мужчина средних лет, с седеющими висками и длинными, цвета соли с перцем, усами, сочувственным выражением печальных глаз и читаемой в них готовностью выслушать каждого привлекал к себе ищущих поддержки людей.

— Ну как там в городе? — спросил он.

Хикси в отчаянии воскликнула:

— У меня только что была изматывающая четырехчасовая встреча с пиар-комитетом. Мы собрались, чтобы подобрать название празднику, но так ни к чему и не пришли! Квилл, попробуй произнести «полтора века Пикаксу» три раза подряд и быстро. Ладно, хотя бы один раз! Это жуткая скороговорка, слова сливаются, и получается какая-то бессмыслица — «полторавека». Мы провели опрос на улице. Один чудак решил, что это половина какого-то «торавека». Вообщем, мы неделями искали нужное слово, и всё тщетно. Занюханный городишко Брр отметил своё двухсотлетие под «лозунгом Брр-200», который отлично смотрелся на открытках и майках, и кто-то предложил «Пикакс-150», но мы скорее отменим праздник, чем станем копировать чужие идеи! У них, в Брр, всего-то и есть что порт, футбольная команда и отель «Попойка»! А в Пикаксе — благодаря Фонду К. - культурные, медицинские и образовательные…

Она остановилась перевести дух, и в этот момент Коко разразился душераздирающим «и-йяу». Ему уже двадцать минут как пора было спать!

— Вот! — воскликнула Хикси. — Вот и ответ! Название для нашего праздника! «Пикакс… и я»! Спасибо, Коко! Я прослежу, чтобы не забыли, кому мы этим обязаны!

— Нет-нет! — возразил Квиллер. — Скажи, что название тебе приснилось.

На следующий день название будущего праздника, набранное крупным шрифтом, красовалось на первой полосе «Всякой всячины», а Хикси Райс приписывала авторство одному из членов оргкомитета, который пожелал остаться неизвестным. Только друзьям она призналась, что название ей приснилось.

Квиллеру эту версию озвучил сосед по кондоминиуму. Они с Уэзерби Гудом, метеорологом местной радиостанции, жили в соседних домиках в Индейской Деревне, элитном жилом комплексе в северной оконечности Пикакса.

— Слыхал новость, Квилл? Нашли название празднику, да ещё какое! Оно вызовет просто всплеск энтузиазма. А на что-нибудь «полуторавековое» народ не откликнулся бы… «Пикакс и я»! Хикси увидела название во сне, хоть и помалкивает об этом!

— Что ты говоришь! — восхитился Квиллер.

— Всё-таки она классная! Ну ладно, мне пора на станцию — проверить, настроено ли пианино. Пока!

Уэзерби Гуд (чей псевдоним утверждал: погода будет хорошей — настоящее имя его было Джо Банкер) развлекал слушателей метеопрогнозов, распевая между сообщениями «Ненастье», «Свет твоей улыбки», «Голубое небо».

Пикакс не без причины не мог и не хотел перенять у городка Брр удачный девиз. Это был вопрос чести, как бы глупо ни звучало подобное утверждение для посторонних. Пикакс был больше, а Брр — старше. Антагонизм проявлялся во всём, даже футбольные матчи выливались в настоящие баталии между болельщиками, пока наконец шериф не додумался приходить на игры с собакой.

Всё началось в 1850 году, когда первые поселенцы, приплывшие на кораблях, разбили лагерь на берегу естественной гавани. Они дали этому месту славное шотландское название — Бурр, Репейник [1]. Однако рисовальщик вывесок, малюя указатель, ошибся и написал: «Брр», а поскольку это было самое холодное место в округе, горожане, с юмором, присущим первопроходцам, решили: так тому и быть!

Пятьдесят лет спустя, когда здесь возник округ, ожидалось, что столицей его станет Брр, но отцам-основателям приходилось думать о будущем, и они выбрали другой, более удобно расположенный населенный пункт.

Далее следует романтическая часть истории. Посланцы правительства выбрали участок, на котором нашли ржавую киркомотыгу, воткнутую в пень на развилке тропы. Так главный город округа получил название Пикакс-Сити [2]. Исторический артефакт, который вдохновил на это отцов города, хранился теперь в здании городского совета.