Тигр на свободе - Микки Спиллейн

1

Я посмотрел поверх головы Вилли Гиббонса на женщину, вошедшую в зал ресторана «Шевалье», и меня охватило то же чувство, что и других мужчин в зале. Она была так хороша, что все затаили дыхание. У нее были длинные стройные ноги и каштановые волосы, спадавшие локонами на облегающее пальто. Глубокий треугольный вырез черного платья открывал безупречную грудь.

Метрдотель Педро низко поклонился женщине и проводил ее к столику, за которым сидели два пожилых господина. Когда она опустилась в кресло, посетители опять возобновили разговоры.

Вилли поддел на вилку кусок рыбы и усмехнулся.

– Потрясающая женщина, правда?

Я проворчал что-то в ответ и потянулся к стакану.

– Слушай, Тайгер, не разыгрывай из себя ханжу.

– Ну… недурна.

– Она иногда бывает здесь. И при каждом ее посещении гости обалдевают. Как-то я написал о ней статью. Она работает переводчицей при ООН. Иностранка, деловая женщина, которая думает только о своей карьере. Хотя у нее, конечно, нет недостатка в предложениях.

Кто–то за стойкой бара цинично сострил, и все рассмеялись.

– Не похоже, чтобы она была против подобных предложений.

Вилли покачал головой.

– Ошибаешься, Тайгер. Она неприступна. Эти англичанки способны парой слов и одним взглядом любого обратить в бегство. – Он смущенно улыбнулся. – Я сам, старый газетный волк, грозный автор передовиц, однажды попытался.

– И что?

– Она отбрила меня, как школьника.

– Прими мои соболезнования.

– Попробуй на этот раз ты.

– Зачем?

– Ну, знаешь, неудачнику всегда приятно видеть, как вечный победитель получает по носу.

– Что-то не тянет.

– Ну, не трусь, попробуй. Черт возьми, ведь многие пытались, и все с одинаковым результатом. Теперь все ждут, когда она, наконец, встретит своего хозяина. Конечно, если тебе что-нибудь удастся, они лопнут от злости, но зато всю жизнь будут смотреть на тебя снизу вверх.

– Это соблазнительно.

– Слушай, Тайгер, – Вилли отстранил тарелку. – Ее зовут Эдит Кен. Она родилась и воспитывалась в Лондоне, принадлежит к старинному аристократическому роду. Денег у нее вполне достаточно, так что с этой стороны можешь не заходить. Знаменитости ей тоже не импонируют: я видел однажды, как она отшила известного голливудского актера. Так что тебе остается лишь положиться на свое обаяние.

– Можешь не продолжать. Ты меня уговорил.

Вилли поставил свой стакан и с улыбкой посмотрел на меня.

– Никак не могу в тебе разобраться, Тайгер. Мы встречаемся два – три раза в год, и каждый раз ты задаешь мне новые загадки. То зимой ты появляешься с коричневым загаром. Или я вдруг случайно вижу у тебя на теле свежий шрам от пули. Ты вхож в светские круги, и в то же время у тебя очень странные, чтобы не сказать подозрительные, знакомые. Я журналист, и в мою профессию входит умение общаться с людьми, вызывать их на разговор, но после твоей демобилизации из армии в 1964 году я о тебе ничего не знаю. Собственно говоря, не прекратил ли ты после этого свое существование?

– Я теперь бесплотный дух.

– Тогда явись этой леди в полночь и скажи загробным голосом: «Мисс Эдит Кен, позвольте представиться – Тайгер Манн».

Я поболтал льдом в пустом стакане и сказал:

– Я не нуждаюсь в представлении. Мы знакомы друг с другом. Эту женщину зовут не Эдит Кен, а Рондина Лунд. Она не англичанка, а австрийка по рождению, и во время войны была немецкой шпионкой. В 1945 году я получил от нее подарок – две пули в грудь, и долгое время пролежал замертво. Так что, старина, нас не нужно представлять.

Вилли онемел от удивления. Сначала он смотрел на меня, как на сумасшедшего, потом захотел что – то спросить, но раздумал и с досадой махнул рукой.

– Все шутишь!

Заметив мой пустой стакан, он подозвал официанта и попросил принести еще виски с содовой.

– Ты чертовски хороший актер, Тайгер. После двадцати лет работы на Бродвее у меня наметанный глаз. Правда, почему бы тебе не отправиться в Голливуд? Особенно с твоим диким именем.

– Счет, – сказал я официанту.

– Э, нет. У меня есть своя гордость, старина: за обед плачу я, – запротестовал Вилли. – Кстати, за полгода с начала работы в ООН Эдит Кен уже получила неплохую прессу. Я и другие мои коллеги имеем задания написать о ней. Через британское посольство мы связались с семьей Кенов в Лондоне, с аристократической закрытой школой и одним из секретных отделов британской разведки. В результате выяснилось, что ей двадцать семь лет, она не замужем и недоступна. Впрочем, в этом ты убедишься сам.

Я откинулся на спинку стула и закурил сигарету.

– Ей тридцать девять лет, она австрийка по национальности и в 1945 году пыталась меня убить.

– О'кей, Тайгер, поделись со мной этой историей. Даю тебе две минуты, а потом мне нужно бежать. Может быть, удастся продать эту историю «Парамаунту».

– Пошел к черту, – сказал я.

Вилли взял поданный официантом счет и расплатился.

– Когда мы снова увидимся?

– Откуда мне знать? Как-нибудь позвоню.

– Ладно, в любое время. С тобой всегда весело. Если увидишь кого-нибудь из старых друзей, передавай от меня привет. Ты пойдешь на ежегодную встречу?

– Возможно.

– Постарайся. Терри Аткинс и Боб Шифер не смогут быть. Терри усмиряет беспорядки в Гондурасе, а Боб заработал рану во время охоты за шайкой контрабандистов в Лос-Анджелесе.

– Я слышал об этом.

– Да, полицейским несладко приходится. Мне на всю жизнь хватило гастролей в секретной службе во время войны. У меня слишком слабые нервы.

– А у кого они крепкие?

– У тебя, например, – ответил он, усмехнувшись. – Ну, пока, до встречи.

Вилли ушел, а я остался сидеть, пока не докурил сигарету. Потом погасил окурок и встал.

Судя по костюмам и дорогим сигарам, оба пожилых мужчины, сидевшие за столиком с Эдин Кен, были важными персонами. Они держали себя с уверенностью и достоинством, что дается лишь ощущением власти. Когда я подошел к их столику, они толковали об общем рынке и биржевых новостях. В уголках их глаз таилось предвкушение удовольствия: они ждали, что меня сейчас отошьют. Я сказал:

– Привет, Рондина!

Она с честью выдержала этот удар. Ее улыбка осталась невозмутимой. Мужчины обменялись вопросительными взглядами, и я объяснил: