Короли блефа - Евгений Сухов

Пролог

То, что творилось в день 8 февраля 1877 года в здании Московского окружного суда, можно было назвать форменной ажитацией. Судебный процесс по делу знаменитых «червонных валетов» с участием двенадцати присяжных заседателей собрал полный и решительнейший аншлаг. Желающих присутствовать на судебном заседании было столь много, что на него выдавались билеты, как на премьеру «Грозы» Островского в Малом театре, где роль трагической героини Катерины исполняла несравненная Гликерия Федотова.

– Прошу прощения, нет ли у вас лишнего билетика? – такую фразу, столь свойственную премьерному показу, можно было услышать уже за два квартала на подступах к Окружному суду.

А уж подле самого входа в здание суда, в толчее желающих проникнуть на заседание, эта фраза звучала едва ли не на каждом шагу:

– Нет ли у вас лишнего билетика, сударь? Нет? Как жаль… А то я бы мог приобрести его у вас на вполне выгодных, так сказать, условиях.

– Может, у вас, сударыня, найдется? Знаете, так хотелось попасть… Тоже нет? Ах какая жалость!

Триста мест в зале судебных заседаний было забронировано. Для свидетелей и потерпевших, каковых оказалось больше двух сотен, присяжных заседателей, судей, приставов и самих подсудимых в количестве сорока восьми душ, – случай, ранее в судебной практике не встречавшийся. Судить предстояло элиту, так сказать, сливки московского криминального мира по части хитроумных мошенничеств, головоломных надувательств, различного рода афер и разводок. Это была московская элита и в буквальном смысле слова: из общего числа подсудимых тридцать шесть человек являлись выходцами из известных московских фамилий, а двадцать восемь «валетов» и вовсе были потомственными дворянами. Что тоже было из ряда вон, и доселе подобного не наблюдалось. В числе законопреступных дворян был даже, как сказывали сведущие люди, князь Рюрикович одной из самых значимых российских фамилий – Вольдемар Долгоруков. Заарестованный князь выдавал себя за племянника московского генерал-губернатора и широко пользовался этим, компрометируя его высокопревосходительство. Был ли «червонный валет» Долгоруков действительно племянником князя Долгорукова, или это была лишь некая ширма – слухи по Москве ходили разные, – примечательно было лишь то, что Долгоруковы в один голос считали Вольдемара паршивой овцой, что свидетельствовало все же о некой принадлежности «валета» к столь прославленному княжескому роду. Впрочем, «валеты» любили присваивать себе титулы и фальшивые имена, ибо это было необходимо в их преступной деятельности.

Собственно, подсудимых могло быть и больше, нежели сорок восемь человек. Скрылся и, как говорили, пребывал и припеваючи здравствовал в Париже главный «червонный валет» Павел Карлович Шпейер. Кроме того, был помилован за несовершеннолетием, тем самым избежав суда, самый молодой «валет» – маркиз Артур де Сорсо (как он сам себя называл), отец которого являлся одним из самых деятельных членов клуба. Ну и, конечно, сумела избегнуть десницы правосудия небезызвестная Сонька Золотая Ручка, выведя из-под удара и увезя с собой в Румынию трех своих бывших мужей-подельников (редкая преданность прежним супружеским узам), а вместе с ними и своего нового дружка Мартина Якобсона, мало вписывающегося в состав элитного «Клуба «червонных валетов» из-за своего уркаганского прошлого. Приняли его в клуб по настоянию Соньки (которая была почетным его членом), совсем не ведая о том, что за поимку Якобсона полицией Швеции и Норвегии была назначена призовая сумма в двадцать тысяч золотых (весьма немалая сумма!). «Клуб «червонных валетов» фартовых и громил в свое лоно не принимал и тесное знакомство, а тем более сотрудничество с таковыми не практиковал и не приветствовал; но разве такой мастерице, как Сонька Золотая Ручка, откажешь? Да еще такой знаменитой женщине! С эдаким неодолимым обаянием и вежливым нахальством…

Одним из главных потерпевших на суде был его высокопревосходительство генерал-губернатор Москвы князь Владимир Андреевич Долгоруков. Правда, его сиятельство сам на суд не соизволил явиться, но прислал своего поверенного, представлявшего губернаторские чаяния и интересы. Всей Москве была известна история с продажей губернаторского дворца на Тверской генеральским сынком Пашей Шпейером заезжему английскому лорду. Афера была великолепнейшей и весьма остроумной. Паша вначале втерся в доверие к добрейшему князю Владимиру Андреевичу, а потом испросил у него разрешения показать одному знакомому лорду губернаторский дворец. Не ожидавший подвоха Долгоруков разрешил, и в один прекрасный день, когда губернатор отсутствовал, Шпейер в сопровождении дежурного чиновника показал англичанину дом.

Спустя некоторое время лорд приехал вступать во владение домом. Многочисленной челяди Владимира Андреевича едва удалось отстоять дворец. Скандал получился страшенный, ведь у лорда на руках имелась купчая на губернаторский дом. Причем оформлена она была по всем правилам – правда, в фальшивой нотариальной конторе на Ямской, которая до того, как исчезнуть, успела совершить одну-единственную сделку – продажу казенного губернаторского особняка. Сто тысяч рубликов серебром перекочевали из портмоне облапошенного лорда прямиком в карман хитроумного Паши Шпейера, который не без основания полагал, что подобная афера может выйти ему боком, а потому подготовил свое триумфальное отступление в Париж. Куда и последовал, когда запахло жареным.

А запахло жареным (да что там «жареным» – горелым!) для «червонных валетов» как раз после аферы с губернаторским дворцом. Ибо клубом всерьез заинтересовалась тайная полиция, с коей, как известно, шутки плохи; к тому же из Санкт-Петербурга пришло приказание от самого министра внутренних дел господина Тимашева «вести разыскную и дознавательскую деятельность, невзирая на чины и звания злоумышленников». Буквально в несколько месяцев на «валетов» был собран огромный обличающий материал, позволивший произвести арестования сорока восьми «червонных валетов» и предать их суду…

Процесс шел несколько дней. Главный обвинитель, молодой, но весьма опытный товарищ прокурора и магистр уголовного права Николай Валерианович Муравьев – кстати, ровесник Шпейера и других «валетов», – предъявил им обвинения по пятидесяти восьми преступлениям, совершенным за десять лет существования клуба. И почти все они были доказаны. «Валетам» удалось развести лохов – так они называли доверчивых людей – на сумму более 300 тысяч рублей. А сколько из обманутых мошенниками людей, в большинстве своем степенных купцов и негоциантов, не стали обращаться в суд из-за боязни потерять репутацию, что их обвели вокруг пальца какие-то молокососы, – и вовсе не поддается подсчету!

Поддерживая обвинение и вскрыв всю подноготную хитроумных афер и махинаций обвиняемых, Николай Валерианович остановился и на самом клубе «Червонные валеты».

– Все началось в октябре одна тысяча восемьсот шестьдесят седьмого года в фешенебельном «веселом доме» на Маросейке, принадлежащем подсудимому Иннокентию Симонову, – степенно начал Муравьев, обращаясь то к непроницаемому председательствующему суда, то к присяжным заседателям, внимавшим с интересом. – В этом доме помимо борделя купеческий сын Симонов открыл подпольный игорный дом, что, как вы понимаете, уже само по себе законопреступно и богопротивно… Конечно, сие заведение было часто посещаемо представителями так называемой «золотой молодежи», пресыщенной светскими балами, шумными вечеринками и прочими развлечениями. А здесь, у Симонова, подавались приличные европейские вина, кухня была отменной, игра шла частенько по крупной и предоставлялась возможность пощекотать себе нервы. А после крепкого вина и карточной игры – добро пожаловать в апартаменты к милым барышням! И опять обслуживание по высшему разряду. Скоро среди состоятельных кутил предприятие подсудимого Симонова стало пользоваться небывалым успехом. В нем отдыхали, так сказать, душой и телом все господа, которых вы можете видеть сейчас на скамье подсудимых. Собственно, это весьма символично и закономерно: вначале пресыщенность развлечениями, потом желание новых, еще более острых ощущений, затем бордель, карты, девочки, и венец этого пути – скамья подсудимых!