Джентльмены и игроки - Джоанн Харрис
- Доступен ознакомительный фрагмент
- Категория: Книги / Детективы
- Автор: Джоанн Харрис
- Страниц: 19
- Добавлено: 2019-05-07 10:56:20
Джентльмены и игроки - Джоанн Харрис краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Джентльмены и игроки - Джоанн Харрис» бесплатно полную версию:Привилегированная школа Сент-Освальд всегда славилась безупречным порядком и исключительным благонравием. Трудно даже представить, что здесь может произойти нечто дерзкое, возмутительное, вопиющее. Однако это происходит. Начинается с каких-то мелких недоразумений, но постепенно события нарастают как снежный ком. Против Сент-Освальд ведется тайная война, ведущая к ее полному разрушению. И никто не знает, что корни происходящего уходят в прошлое, когда страдающий ребенок твердо решил отомстить школе за свое унижение.
Джентльмены и игроки - Джоанн Харрис читать онлайн бесплатно
Посвящается Дереку Фраю, представителю старой школы
Когда уходит с поля старый крикетист, никто не знает,
что с ним дальше станет,
Но, может быть, заметишь краем глаза ты,
как под ударом встал двенадцатый,
А там, быть может, Джефф, а может быть, и Джон,
сменивший мяч на жало под конец,
А может, это я, а может быть, и ты…
Рой Харпер. «Когда уходит с поля старый крикетист» [1]
Всякая школа — это немного бойня.
Джеффри Уильямс. «Долой школу!»
ПЕШКА1
За последние пятнадцать лет мне удалось сделать одно открытие. А именно: убийство — плевое дело. Это граница, такая же нелепая и произвольная, как любая другая; черта, проведенная по земле. Как здоровенный знак по дороге к «Сент-Освальду» «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН», расставивший в воздухе ноги, словно часовой. Когда мы встретились впервые, мне было девять лет и он угрожающе навис надо мной, будто злобный школьный хулиган.
ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН ДАЛЕЕ ТОЛЬКО ПО ПРОПУСКАМ
Другой ребенок, возможно, испугался бы такого запрета. Но у меня любопытство взяло верх над инстинктом самосохранения. Что за «пропуска»? Почему только «далее»? И главное, что случится, если я все-таки пройду?
Конечно, мне уже было известно, что школа закрыта для посторонних. К тому времени мы прожили под ее сенью полгода, и это стало одной из главных заповедей моих детских лет, которые вдалбливал Джон Страз. «Не будь неженкой. Следи за собой. Игре и работе отдавайся до конца. Глоток-другой еще никому не повредил». И главное: «Держись подальше от „Сент-Освальда“». Порой он добавлял для внушительности: «Держись, черт подери, подальше, если жизнь дорога» — или же предостерегающе бил по плечу. Понятно, что эти удары считались дружескими, но все-таки было больно. Воспитатель из Джона Страза был никудышный.
Так или иначе, первые месяцы приходилось подчиняться безоговорочно. Папа очень гордился своей новой работой смотрителя — чудесная старая школа, безупречная репутация, и мы будем жить в Старой Привратницкой, где жили до нас целые поколения смотрителей. Летом по вечерам будем пить чай на лужайке, и начнется замечательная жизнь. И может быть, увидев, как нам хорошо, когда-нибудь вернется мама.
Шли недели, но ничего такого не происходило. Привратницкая оказалась памятником архитектуры, правда третьестепенным, с крохотными зарешеченными оконцами, едва пропускавшими свет. Там никогда не выветривался запах сырости, и нам не разрешили установить спутниковую антенну, чтобы не нарушить стиль. Мебель там была в основном «Сент-Освальда» — тяжелые дубовые стулья и пыльные кухонные шкафы, рядом с ними наши пожитки с Эбби-роуд, которые удалось сохранить, казались жалкими и неуместными. Отец работал с утра до ночи, и мне вскорости пришлось полагаться на себя — заказывать доставку готовой еды или чистого постельного белья из прачечной (тут меня снова записывали в неженки), не беспокоить отца по выходным и всегда запирать свою комнату в субботу вечером.
Мама нам не писала; любое упоминание о ней тоже означало, что я неженка; и вскоре ее лицо начало стираться из памяти. Впрочем, отец прятал под матрасом флакон ее духов, и, когда он был на обходе или отправлялся с приятелями в «Саперы», можно было пробраться в его спальню и побрызгать этими духами — они назывались «Синнабар» — свою подушку. А потом представлять себе, что мама смотрит телевизор в соседней комнате или наливает для меня молоко на кухне и вот-вот вернется, чтобы почитать мне что-нибудь. Глупо, конечно, ничего такого она не делала, когда жила с нами. А потом папа, наверное, выбросил этот флакон — в один прекрасный день он исчез, и даже ее запаха у меня теперь не осталось.
Приближалось Рождество, а с ним плохая погода, и работы у папы прибавилось. Чай на лужайке мы так и не пили. С другой стороны, мне — диковатому ребенку, необщительному, незаметному в школе, — было хорошо. Весь первый семестр моя жизнь текла в одиночестве — уйти из дома, играть в заснеженном лесу за «Сент-Освальдом» и исследовать каждый дюйм по периметру школы, не нарушил ли кто границу.
Выяснилось, что большая часть школьной территории снаружи не видна: главное здание скрыто липовой аллеей — теперь по-зимнему голой, — которая окаймляет подъездную дорогу, а земля прячется за стенами и живыми изгородями. Но через ворота виднелись лужайки, безупречно подстриженные отцом, крикетные поля, окруженные аккуратными рядами кустов, часовня с флюгером и надписями на латыни. А дальше, за всем этим, простирался мир, неведомый и далекий, как Нарния или страна Оз, — мир, который никогда не станет моим.
Моя начальная школа называлась «Эбби-роуд», приземистое маленькое здание, стоящее на муниципальной земле, с игровой площадкой на ухабистом склоне и двумя воротами с надписями «МАЛЬЧИКИ» и «ДЕВОЧКИ» на потемневшем камне над ними. Мне никогда там не нравилось, но еще страшнее казался переход в «Солнечный берег», громадную среднюю школу, к которой меня приписали по месту жительства.
С самого первого дня в «Эбби-роуд» обитатели «Солнечного берега» не вызывали у меня ничего, кроме уныния: дешевые зеленые фуфайки с названием школы на груди, нейлоновые рюкзаки, окурки, лак для волос. Они меня возненавидят, тут нет никаких сомнений. Стоит им только взглянуть на меня, и они меня возненавидят. Это сразу почувствовалось. Тощий недоросток, исправно сдающий домашнюю работу, — да «Солнечный берег» заглотит меня целиком.
Мои вопросы вконец достали отца:
— Почему? Почему в «Берег»? Почему туда?
— Не будь неженкой. «Берег» — вполне нормальная школа. Все они одинаковы.
Ну вот это неправда. Даже я понимаю. И это будило любопытство, это возмущало. А теперь, когда весна спешила на голую землю и на терновых зарослях высыпали белые бутоны, мои глаза вновь обратились на эту надпись — «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН» — старательно выписанную рукой отца, и снова вопросы одолевали меня: по каким таким пропускам? почему именно отсюда «воспрещен», а не оттуда? И с возрастающим нетерпением: что случится, если я перейду эту черту?
Здесь нет ни стены, ни другой видимой границы. Незачем. Просто дорога, вдоль нее — терновые заросли, и в нескольких ярдах слева — этот знак. Высокомерный, не терпящий возражений, уверенный в своей власти. А за ним — опасная неизведанная территория. Там тебя может поджидать все, что угодно: мины, ловушки, охранники, скрытые камеры.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments