Чужая маска - Александра Маринина

Три неглавные причины и одна главная

В те годы, когда вышли первые детективы АлександрыМарининой, словосочетание «книги в пестрых обложках» было столь жеустойчиво-безликим, как «новые русские», и употреблялось с таким же негативнымоттенком. Имена новых авторов, представленных на необозримом отечественномкнижном рынке, существовали исключительно в изустной традиции и передавались отчитателя к читателю, минуя критиков.

И все же после выхода в свет очередной книги писательницысработала накопившаяся «критическая масса». Читательский успех Марининойоказался таким ошеломляющим, что о его причинах – хотя бы с точки зрениясоциологии – задумались даже наиболее снобистски настроенные критики. Как моглослучиться, что подполковник милиции Марина Алексеева стала самым читаемымавтором, обойдя признанных профессионалов беллетристики?

Если отбросить расхожее мнение: «публика дура» и «пиплхавает» исключительно то, что не напрягает мозги, – картина успехаМарининой становится более ясной.

Во-первых, она писала свои книги всерьез. Причем делала этов то время, когда массовая литература почти на сто процентов была отдана наоткуп профессиональным писателям старой закалки, решившим немного подхалтуритьсозданием незамысловатого чтива «для бедных». «Бедные» оказались достаточноумными, чтобы почувствовать снисходительное к себе отношение, порой переходящеев издевку писателей над читателями. И разумеется, что появление автора, которыйне держит читателя за дурака, было сразу же встречено с восторгом.

Во-вторых, Маринина сделала ставку на ту часть читающейпублики, которая во всем мире определяет самые массовые тиражи: на женщин –любительниц детективов. Достаточно один раз проехаться в московском метро исравнить количество читающих женщин и мужчин, чтобы убедиться в том, что давноуже известно издателям во всем мире. Впрочем, едва ли Маринина занималасьсравнительным анализом (хотя в метро ездила исправно, как и все прочиеграждане); вероятнее всего, выбор читателя был сделан ею интуитивно.

В-третьих, Марининой удалось придумать героиню, с котороймогло себя отождествить максимально большое число читательниц. Майор милицииКаменская показалась близкой женщинам, которые никогда не работали в милиции, вглаза не видали ни одного преступника, а милиционера наблюдали только спочтительного расстояния. Но огромному большинству этих женщин было близко ипонятно мировоззрение Насти Каменской – с ее здравым умом, независимостью,способностью к самоиронии, «фантастической ленью», происходящей от необходимостисосредоточиться на работе, не отвлекаясь на житейские мелочи. Настя читала теже книги, смотрела те же фильмы, что и миллионы женщин, так же, как они,подрабатывала переводами, у нее так же болела спина (у кого из городскихжителей она не болит?), и она так же, как ее замотанные жизньюсоотечественницы, не могла утром взбодриться без чашки кофе.

Но при всех этих качествах, делающих героиню узнаваемой идаже типичной, несмотря на ее нетипичную для женщины профессию, – Марининаникогда не добилась бы успеха, если бы не самое главное: ей удалось одушевитькнижный образ, сделать Настю Каменскую живым человеком. Как? А вот это и естьзагадка, не позволяющая спрогнозировать успех даже с помощью самых современныхPR-технологий. Эта загадка в творчестве Марининой присутствует, несмотря на еесовершенно не «загадочный» стиль, и читатели это безошибочно почувствовали иоценили.

И конечно, в книгах Марининой немало «обыкновенных»криминальных загадок, без которых немыслим детектив. Причем, как правило, уже ксередине каждого романа выясняется, что расследуемое Анастасией Каменскойпреступление является только первым звеном длинной цепочки.

Вот и «Чужая маска» начинается с расследования убийствамодного писателя. Но вскоре Настя (а вместе с ней и читатель) понимает, чтопричина убийства кроется вовсе не в нравах писательской среды. Что ж, умениенаходить общие черты в ничем внешне не связанных событиях – главная чертааналитика Анастасии Каменской. И ее создательницы – Александры Марининой.

Татьяна Сотникова

Настя Каменская ушла в работу с головой и недовольнопоморщилась, услышав телефонный звонок.

– Ася, у тебя телевизор включен? – послышался втрубке голос мужа.

Алексей всю неделю жил у родителей в Жуковском. В институте,где он работал, начался отчетный период, и он целыми днями пропадал в своейлаборатории, а от дома родителей до института было не больше десяти минутсредним шагом.

– Нет, я работаю, – ответила Настя. – А что втелевизоре?

– По РТР идет очень забавная передача про то, как у васв милиции права граждан нарушаются. Посмотри, получишь удовольствие.

– Какое уж тут удовольствие, – вздохнулаона. – Опять небось пинают нас грязными сапогами.

– Пинают, – со смехом согласился Алексей, –но ваши сопротивляются изо всех сил. Ты включи, не пожалеешь. Там приятельтвой, генерал Заточный, с ними сражается.

Настя метнулась к телевизору. Да, действительно, на экраневозникло знакомое худое лицо Ивана Алексеевича Заточного, одного изруководителей главка по борьбе с организованной преступностью. Впервые онаувидела генерала в форме и не могла не признать, что в кителе, отлично сидящемна сухощавом поджаром теле, Заточный смотрелся намного эффектнее, чем в курткеили спортивном костюме – как Настя привыкла видеть его во время их постоянныхпрогулок.

Противником генерала в этих теледебатах был какой-топлюгавый мужичонка в огромных очках, то и дело сползающих по тонкой переносицена самый кончик длинного носа.

– Ко мне постоянно обращаются граждане, – вещалмужичонка, – с жалобами на то, что в милиции грубо нарушались их права, втом числе и право на телесную неприкосновенность.

В это время на экране появились титры: «Николай Поташов,правозащитник».

– Переводя на русский язык, – продолжалПоташов, – эти люди жалуются на то, что в милиции их избивают и пытаютсяобманом вынудить признать себя виновными в том, чего они не совершали. Вам,Иван Алексеевич, известны такие факты, или то, что я рассказываю, является длявас откровением?

– Мне, положим, известны и не такие факты, –усмехнулся Заточный. – А вам, уважаемый господин Поташов, известно, чтоработники милиции иногда оказываются ворами, грабителями, насильниками иубийцами? Мы, если помните, однажды уже пережили эпоху министра внутренних дел,который считал, что коль в милиции попадаются негодяи и сволочи, то она всянасквозь плохая и нужно ее немедленно всю поголовно обновить. А что из этогополучилось, тоже помните? В нашу систему пришли партийные и комсомольскиеработники, которые вообще ничего в нашем деле не понимали, зато, какпредполагала тогдашняя идеологическая доктрина, были все до одного честные ипорядочные. Правда, очень скоро оказалось, что они в плане честности ничуть неотличаются от всех остальных милиционеров, а работать не умеют, и в результатеработа по раскрытию преступлений и их предупреждению оказалась разваленной. Яэто к тому говорю, что работники милиции в своей массе точно такие же, каковонаселение в целом. В нашу систему сотрудники не с неба падают, их не винкубаторах выводят. Они родились и выросли в нашей среде, так почему они должныбыть лучше, чем мы все?