Фиолетовый - Ольга Тарасевич

Мария Брикер Уик-энд в Париже

* * *

«Динь-динь. Динь-динь… Динь-динь! Ну, ты чего, не слышишь?! Динь-динь!!!»

С каким удовольствием она сейчас удавила бы Пашку за то, что забил в ее мобилу этот звонок, раздраженно подумала Алина, с ненавистью глядя на свой сотовый. К сожалению, абонент в настоящий момент находился вне зоны ее доступа, и удавить эту подлую скотину не получится. Свалил к близкой подруге Лизавете, а ей оставил на память вопли долбанутого ребенка. Она же просила что-нибудь такое… типа «Лондон-Париж»… Или «Never let you go» … Иракли и Билан. Билан и Иракли. Отстой, конечно, попса, но ребенок, которого надо в дурдом сдать, пока связки не посадил, намного хуже.

Как ей теперь другой звонок установить? В принципе, нет ничего невозможного… для людей с интеллектом, если руки из правильных мест растут, а если они растут из…

«Ты что, не слышишь?! Динь-динь-динь!!!»

— Слышу! — раздраженно буркнула Алина в трубку, резко захлопнула форточку и чихнула.

За окном кружился белый пух, оседал на траву, деревья и кусты, лип к подоконнику, лез в форточку — даже антимоскитная сетка не помогала. Песня еще, как назло, пристала. Снег кружится, летает, летает, и, поземкою клубя… Заметает, блин, заметает, все, что было до тебя. До него все было прекрасно, ни соплей, ни распухшего носа. А снег не знал и падал…. А снег не знал и падал…. Не знал, собака, что у нее из-за этого глаза теперь узкие, как у китайца, и пришлось взять отпуск за свой счет на две недели, потому что больничный ей не дали. Изверги! Плевать всем, что у нее аллергия, и она помирает в период цветения тополей, которые на своем пуху разносят споры злаковых, пыльцу растений и прочие гадкие аллергены. Пейте антигистаминные препараты. Можно подумать, она не пьет! Жрет таблетки горстями, в нос брызгает спреями, а все без толку, только в сон клонит и сухо во рту. Невозможно так жить! Невозможно! Когда, наконец, в Москве станет так же, как во всем цивилизованном мире? Когда местные домоуправы научатся различать тополя по половому признаку и начнут спиливать девочек, оставляя мальчиков? Алина читала, что в Париже и Вене такого безобразия нет.

Махнуть бы сейчас куда-нибудь в Европу, мечтательно подумала она и расстроенно вздохнула. На ее копеечную зарплату можно позволить себе отдых лишь в санатории «Серп и молот» где-нибудь под Урюпинском. Отпуск, как назло, дали только за свой счет, денег нет, придется снова лезть в заначку.

С каждой зарплаты Алина откладывала небольшую сумму на очиститель воздуха нового поколения. Стоило чудо целое состояние, но ради этой волшебной штукенции, способной превратить ее жилище в рай на земле, как сулили производители, она готова была затянуть поясок потуже. Однако, как ни экономила Алина, скопить нужную сумму никак не получалось, периодически приходилось заначку потрошить.

Лизка подбивала ее уволиться и поискать более кормное местечко, даже выклянчила у нее копию трудовой книжки, чтобы кому-то из своих серьезных знакомых ее порекомендовать, но Алина боялась перемен. Работа у нее была хоть и малооплачиваемая, но в прямом смысле слова — не пыльная. Трудилась Алина бухгалтером в небольшой частной конторке, арендующей лабораторию у разваливающегося научно-исследовательского института. В помещениях конторы царила абсолютная стерильность, что облегчало ее жизнь вечного аллергика. Правда, чем занимаются в лаборатории, Алина предпочитала не рассказывать. Надоело объяснять обалдевшим знакомым, что в разведении опарышей для рыболовных и зоологических магазинов нет ничего ужасного: личинок мух с гниющих трупов животных не снимают, а выращивают на твороге и курином желтке. В общем-то, она со своей аллергией научилась существовать. Если бы не тополиный пух, то все в ее жизни было бы нормально! И Пашка к Лизавете бы не свалил. Алина злилась на бывшего бойфренда, но особенно не осуждала. Чем она могла его удержать? Сопливым носом? Конфузы случались регулярно. В последний раз чихнула во время прелюдии Пашке в физиономию, а потом хрюкнула во время секса из-за насморка — какой мужик такое выдержит.

А как замечательно все начиналось…. Встречались два раза в неделю, ходили в кафе или в кино, гуляли по городу, а потом ехали к ней, вино пили, «Изабеллу», музыку слушали… Спасибо бабуле, оставила в наследство отдельную квартиру: лилипутскую однушку в хрущевке на метро «Планерная», но с перспективой когда-нибудь переселиться в новостройку в Южном Бутово. Все! Все было прекрасно! Пашка восхищался, как у нее дома чисто, и собирался сделать ей предложение. Намекал, во всяком случае, что собирается. Они даже похожи были и стали бы прекрасной парой.

Да, с пылью она боролась жестоко, ежедневно делала влажную уборку, постельное белье меняла через день, тщательно отгладив простыни и наволочки, иначе слезы и сопли ручьями лились. Покушать умела приготовить, борщ сварить — пожалуйста, котлет нажарить — не проблема. Если бы не гнусные тополя, то Пашка не свинтил бы к близкой подруге. Впрочем… Лизка хоть не была красавицей, но умела себя подать так, что мужчины слепли и падали к ее ногам. Яркий макияж, сексапильная одежда, длинные белые волосы, туфельки на шпильке, мурлыкающий голос и большая грудь — как на такую фифу не повестись. Успешная, холеная, эффектная, зарабатывает отлично, одевается в фирменных магазинах, посещает салоны красоты и фитнес-клуб. Лизка тоже работала бухгалтером, но получала в десять раз больше и даже ипотечный кредит не побоялась взять, чтобы купить собственную квартиру. Несколько лет назад она приехала из маленького провинциального городка поступать в институт и, чтобы выжить, ей надо было вгрызаться в жизнь зубами. Что, собственно, она и делала. Увела мужика и глазом не моргнула. На фоне близкой подруги Алина всегда проигрывала, хотя дурнушкой назвать ее было нельзя: синеглазая, русоволосая, коса по пояс, фигурка стройная, носик аккуратный, когда соплей нет… Но это же не всегда, а раз в году!

Алина снова чихнула.

— Будьте здоровы, — вежливо отозвались на том конце провода, голос был незнакомый и немного вибрировал.

— Спасибо, — поблагодарила девушка, шмыгнув носом.

— Тополиный пух, жара, июль, — сказал невидимый собеседник.

— Июнь, — поправила Алина. — Впрочем, неважно. Жара, лето, а у меня аллергия на тополиный пух.

— Будьте здоровы, — повторили в трубке.

— Спасибо, — еще раз поблагодарила Алина.

— Тополиный пух, жара, июль, — рассказал ей собеседник.

— Угу, я в курсе. Вы по какому вопросу?

— Будьте здоровы, — раздалось из мембраны.

— Спасибо! — рассвирепела Алина. — Вы, наверное, номером ошиблись.

— Тополиный пух, жара, июнь, — ехидно заметил голос.

— Ой! — Алина расхохоталась. — Доперло до меня наконец-то. Я что, в прямом эфире на радио?

В мембране послышались аплодисменты.

— Какая вы проницательная девушка. Вы догадались о розыгрыше раньше всех и выигрываете наш главный приз — путевку на уик-энд в Париж. Поздравляю!