Честь Афродиты - Владислав Вишневский

1

Оказывается, самое поганое в работе сыщика, это ждать. А я и не знал. Особенно ночью. Ужасно спать тянет. Глаза, кажется, открыты, смотрят, а мозг спит, тело тоже. Один только какой-то дежурный постовой в голове не спит, борется со сном. Но если честно, я не сыскарь. Не мент. Не оперативный работник органов МВД. Да если откровенно, я их терпеть не могу. Кроме дяди Гриши, конечно. Он мне почти как отец, хоть и мент, бывший теперь уже, на пенсии. Нелюбовь к ментам ещё с гражданки укрепилось. Перед армией. Мы тогда из школьных дверей, как собачата из будки стали выползать, жизнь осваивать, пространство изучать… Кафешки разные, диско-бары, тары-бары… Вот менты нас и «окучивали», когда догнать могли. Догоняли редко, но метко. Дубинками ошивали запросто. Им можно, оказывается, в воспитательных целях. Воспитали они, ага! Скорее наоборот. Но… Служба в погранцах, короткая правда, отчего-то подожгла азарт защиты чести человека вообще, и достоинства в частности. Я понял, человек — это звучит гордо, и нечего ему на четвереньках ползать. Дембельнувшись я, конечно, работу не нашёл… Вернее она была, но… или на побегушках, или требовались молодые, энергичные, как я, но с непременным опытом работы, со своей клиентской базой и высшим образованием. У меня такого ничего не было. Я ж прямо из армии. Значит, прямая дорога в МВД или учеником машиниста метрополитена. Иди, советовала мама, человеком станешь, и деньги какие-никакие. Насчёт первого, я не уверен, а вот второе — про деньги — тут я согласен. В метрополитене неплохо платят, но… Такой шум! Темнота! Вечная дырка под землёй, сквозняки, ночные кошмары про людей на рельсах, снующих крыс-мутантов, диггеров, крокодилов… Нет. Меня другая сторона жизни занимала. Я это в армии осознал, когда за «молодого» солдата — за узбека заступился. Автоматически, конечно, заступился, так получилось, но в обиду не дал. Да и не виноват он был, этот Рахимов. Откуда у него деньги? Он и в армию-то только попал потому, что родственники не откупились. В родном военкомате ему так прямо и сказали: или «калым», чурка, гони, или армия тебе, дураку, светит. Он армию и выбрал. А там тоже, извините, старики. Принялись на парне ездить: то, чурка, достань, это, урюк, принеси. Хорошо, я заступился. Правда мне тоже досталось, но я за себя постоял, и за него тоже, автоматически. Так что… Отстали. Тогда и появилось, а может и родилось во мне чувство всечеловеческой справедливости, мировой, в том числе. С тем я и на гражданку дембельнулся.

«Та-ак, окна в комнате объекта всё ещё горят, не спит, значит, клиент. И ладно. В доме чёрного хода нет, все окна квартиры выходят во двор, этаж четвёртый, балкон закрыт, окна пластиковые тоже закрыты», в бинокль я всё это сто раз рассмотрел, убедился, ничего не видно, окна в комнате шторами занавешены. У меня всё профессионально, всё под контролем. Хорошо бы ещё дистантное подслушивающее устройство прикупить, самое то-бы сейчас, но, в следующий раз точно куплю, и другое кое-что. Список у меня большой. Пополняется. От приборов ночного видения до нарезного оружия. Хотя бы ПМ. Лучше без номера и с глушителем. «Чистый». Но не китайский, только «наш». Надёжно. Потому что без осечек. Сейчас я «вооружён» минимально, но капитально: цифровым фотоаппаратом, правда японским, «Никон» называется, отечественным морским биноклем, что понятное дело абсолютно надёжно, и газовым баллончиком, тоже не нашим, «маде ин чайна» называется. Баллончик скорее против собак. Никогда не знаешь, чем закончится, например, на нужной территории встреча с собаками. Такие есть страшные породы, ужас, хуже челов…

«Стоп! Свет в зале погас… Только в одном окне… Та-ак… Интересно. Чтобы это значило? Он один там… должен быть… вроде. О! Снова включили!! Сигнализирует кому-то, что ли… Нет, наверное. Кому тут? Уже давно бы спать пора. Со светом спит, что ли, боится? Пусть так, его дело. Всё спокойно, вокруг всё спокойно… Мне можно расслабиться, можно».

Я расслабился. Осторожно огляделся.

Вокруг меня двор жилых многоэтажек. Маленький. Заставлен практически иномарками. Собачников, прогуливающихся уже нет. Третий час ночи. Спать хочется, просто кошмар! Рот зевотой раздирает. Полумрак. Большинство жителей уже точно спать легли. Свет повыключали. Интересно, чем они сейчас в койках занимаются?! Не моё дело, понятно чем. Не все, как я. Я — на службе. Я на работе.

До этого я с группой папарацци работал. С молодыми, как я, были и старше. Поп-звёзд и вообще разных знаменитостей на фотокамеру снимал. В группе. Один с рацией, пешком, он наводчик, в районе объекта находился, другой или другие, с фотокамерами, как я, на машинах… Вначале понравилось. Азартное дело. Подсматривать, ждать-выжидать, ловить кадр, потом… от охраны — это часто! — улепётывать. Не успеешь удрать, кроме синяков в разных местах, фотокамеры лишишься. Это влёгкую. Охранники народ физически подготовленный, правда, на ноги слабый. Бегают только на короткие дистанции, да и местность плохо знают, не готовятся, как мы, например. Потом наскучило. Неинтересно. Да и жлобство это, в «скважину» подглядывать. Хотя, иные «попчики» и сами «клубничку» на себя заказывали, сцены разыгрывали, скандалы в смысле — зашибись! Вполне натурально, особенно бабки. Бабки платили не хило. Но кисло всё это, мне не в дуду.

Дядя Гриша тогда меня и надоумил. Дядя Гриша материн давний ухажёр. Ещё с… и не помню с каких. До меня ещё, наверное. Его друг, мой отец, на матери — я знаю — женился, а дядя Гриша опоздал. Что-то у них с матерью не срослось, потом он тоже женился… на ком-то. То сё разошлись, теперь один живёт. На пенсии. Детей своих нет. Зато меня любит. Как своего. А может я и… Нет, нет, на отца я как пять копеек похож, один в один. Я специально сравнивал с фотографией. Мы светлые. А дядя Гриша обычный. Правда, сейчас лысый, но с усами. На пенсии. Улыбается. Трубку курит. Дорогая какая-то, сослуживцы подарили. Но дым от табака у него приятный. Я, например, не курю, но мне нравится как дядя Гриша курит. И матери тоже. Она говорила. Отец от нас давно ушёл. В другую семью. Говорят, другую создал. И ладно, нам и без него нормально. Хотя, конечно, иной раз мне его недоставало. Но он куда-то на Север уехал, далеко, или на БАМ, или на Чукотку… Затерялся там… И хрен с ним, и ладно. Мне дяди Гриши достаточно, когда он поблизости поселился и шефство надо мной взял. До полковника в милиции, я знаю, дослужился, с тем и на пенсию вышел. Теперь может и генерал уже, не знаю. Я не спрашивал, а он о себе ничего обычно не рассказывает. Это он мне и посоветовал дельным чем-нибудь заняться. У него были варианты. А чем, дельным? Я сам себе выбрал. Полистал пару-тройку глянцевых журналов, заполнил купон… Открыл фирму. «Решаю проблемы», так я свою специализацию назвал. Назвал от фонаря. Потому что за справедливость. Потому и решаю. И телефон сотовый указал. Который мать на дембель подарила. Как раз пригодился. И пошло. Это «дело» у меня второе. Первое, триста баксов — триста баксов! — я получил ни за что. То есть за мелочь.

Скрытно сделал пять снимков встречи двух любовников. Всего лишь. Не в постели, нет. На этом бы я больше заработал. Но для заказчицы и этих снимков хватило. Она вспыхнула вся, выхватила «компромат»… Думала, наверное, что ошиблась, а вот, оказалось, правда. Сунула мне деньги, и выскочила из машины. Побежала разборки устраивать. Ха-ха, поздно, тётя, кулаками махать, поезд ушёл. Машина, кстати, тоже дяди Гришина. «Копейка». Копейка — это машина. Ноль первая. Жигули. Сейчас мало уже кто знает, что это за машина такая. Даже приезжие хачики на рынках на «шестёрках» и «четвёрках» ездят, помидоры с огурцами развозят. А у меня старее, чистый раритет. И не угонят, и не жалко если помнёшь где, и вообще… Одно плохо — масло жрёт, сволочь, движок дымит, и гаишники часто тормозят. Остановят, оглядывая и усмехаясь, пробьют «по базе» — сразу отпускают. Она за дядей Гришей числится, за ментом. Иной раз спросят: Родственник, что ли? Я говорю: Ага. Дядя. Я и не вру. Почти что. И как он? — иной раз поинтересуются. Непонятно! Или помнят, или солидарность у них такая. Нормально, — говорю. — На пенсии. А, — понимающе кивнут головой, махнут палкой, — езжай, давай! Так что, получается, крыша у меня есть, в смысле с колёсами у меня порядок. Со временем тоже. На здоровье, аппетит и нервы не жалуюсь…