Крест Евфросинии Полоцкой - Ольга Тарасевич

Александру, с признательностью и любовью.

Все события вымышлены автором. Все совпадения случайны и непреднамеренны.

Сюжет книги связан с историей православной церкви. В ходе работы над романом мне пришлось общаться с монахинями и священниками, и возникло впечатление, что любое художественное толкование канонических событий для глубоко верующих людей неприемлемо. Но я очень старалась, чтобы книга получилась светлой, а упоминаемое в ней зло было лишь объективным отражением жизни, в которой немало грехов и ошибок. Если же цель осталась недостигнутой и что-то будет восприниматься оскорбительно, я приношу свои глубокие извинения.

Он, Москва, 2007 год

Весна, даже московская, наполняла его сердце чарующим умиротворением.

Да, в Москве пыль, смог. Шум вечно текущих по проспектам автомобильных рек. Суетливые толпы людей, разбивающие утреннюю тишину звонками мобильных телефонов. Яркий неон рекламы, пожирающей сиреневую вуаль первых теплых сумерек.

А природа все равно упрямо прорастает через тлен мегаполиса. Взорвались салатовыми комками почки деревьев. Красно-желтые пятна – тюльпаны, нарциссы раскрасили клумбы, нежатся на солнце. Сквозь истошный скрип тормозов авто как звоночки, как колокольчики заливаются пташки. Тонкие голоса, пронзительные трели. И все это так прекрасно, что душа распускается, подобно цветку. Раскрывается, радуется. Воистину непостижимо щедр этот мир! Как прекрасно – жить, видеть. От умиления жизнью, от восторга, от красоты и преклонения замирает сердце, сбивается дыхание.

Он не любил такое настроение. Но ничего не мог поделать: неожиданный ливень всегда внезапен, холодит, отрезвляет. Очищает? Нет… Болото нельзя вычистить. На свалке не бывать порядку. Эпидемия распространяется быстро, заполоняя всех и вся.

Не без сожаления он закрыл жалюзи, отгородился от оранжевых полос заката в наливающемся темнотой небе. И щелкнул пультом телевизора.

Красивая темноволосая женщина со строгими глазами гневно сообщила: в Эстонии все же демонтировали памятник Бронзовому солдату. Зато Президент России распорядился оставить советскую символику на Знамени Победы.

«Игры, все одни игры, – с раздражением подумал он. – Как будто бы никто не догадается, почему самая многочисленная фракция в Государственной думе принимала такое решение. Все это уже было много-много раз. Хороший царь, плохие бояре. И никого не волнуют переживания ветеранов, думавших накануне празднования годовщины Победы, что их знамя уничтожено».

С экрана телевизора, разрывая на клочки человеческие судьбы, гремели взрывы очередных терактов.

Аварийная посадка самолета, массовое заражение гепатитом…

«Это агония, – мысленно констатировал он. – Последний стон угасающего мира. Но все равно надо пытаться отсрочить катастрофу».

От недавнего умиления в душе не осталось и следа.

Он выключил телевизор, подошел к письменному столу, отодвинул высокую стопку книг и включил компьютер.

Очень сложно было научиться пользоваться этой техникой. Потом стало боязно: а вдруг этот способ поддержания связи небезопасен, и содержание его разговоров узнают посторонние. Он до конца не понимал, как удается обеспечить конфиденциальность. Но его заверили – оснований для беспокойства нет.

Многочисленные пользователи уже находились в он-лайне. Рядом с их никами указывались города: Москва, Санкт-Петербург, Сочи, Красноярск, Самара.

Его всегда радовала столь обширная география. Причины, по которым в организацию приходили люди, были самыми разными. Кто-то искал правду, кто-то бежал от разочарования, кто-то хотел денег. Очень мало посвященных четко знали о том, над достижением какой цели ведется работа. Но сама цель – о, это единственно правильный ориентир в совершенно неправильном мире!

«Приветствую вас! Какие новости?»

Он отправил первое сообщение и сразу же нахмурился.

Из Москвы поступила тревожная информация. Надо было срочно что-то предпринимать. Потерев ноющее колено – застарелая травма мениска давала о себе знать, – он встал из-за стола и, расхаживая по комнате, погрузился в обдумывание плана…

Полоцк, 1116 год

Как она жила прежде без книг? Неужели это было: сплошные ровные рядки букв на пергаментной странице, и ничего не понять, не разобрать? Только радовался глаз витому орнаменту у заглавных литер да кожаным тисненым окладам с драгоценными каменьями, с жемчугом. И сердце замирало в предвкушении и ждало, ждало…

…С самого утра княжеский двор полон людей. В терем то и дело приходят гонцы из Киева, Новгорода. Случается, и из самой Византии. И тогда матушка укоризненно качает головой, завидев, как Предслава [1]норовит проскользнуть в покой князя Святослава-Георгия.

– Не отвлекай батюшку, – говорит она, поправляя синюю тунику под алым, расшитым золотом плащом.

Предславе не хочется расстраивать матушку. Она бы с радостью осталась в ее светлице и смотрела бы, как челядница вплетает в толстую русую косу атласные ленты. А вот уже и жемчужная корона венчает красивое, строгое чело княгини Софии.

С матушкой хорошо. Она знает множество историй. И Предславе начинает казаться, что она видит и седовласого князя Рогволода, и его дочь, своенравную красавицу-княжну Рогнеду.

Лицо княжны Рогнеды вспыхивает гневом: «Не хочу розувати рабынича, а Ярополка хочу». [2]Не снес Владимир обиды, пошел войной на Полоцк, мечом взял себе жену, нарек Гориславою. За родную разоренную землю, за убиенного отца, за неволю – за все решила отомстить Горислава-Рогнеда, отомстить кровью. Но увидел рабынич занесенный над ним меч. Увидел, осерчал. Только заступничество сына Изяслава спасло княгиню от неминуемой смерти, и они вернулись в Полоцк, и княжили. [3]