Париж.ru - Елена Арсеньева

Даже в городе Париже

Нет тебя милей и ближе!

Даже в Греции, и то

Все есть – нет тебя зато!

Надпись на открытке

Если вы мужчина, вы этого не поймете никогда.

Вы никогда не испытывали неожиданности такогорода. Нет, вы даже представить себе не сможете, что чувствует женщина, одетая вбелое льняное, очень дорогое, новое, изумительно красивое, облегающее платье(изрядно, увы, помявшееся за минувшие полдня, однако теперь это как бы даже особенныйсупер, потому что измятость служит доказательством натуральности ткани), –словом, вы не способны постигнуть, что чувствует женщина, облаченная в этакоевеликолепие, когда оно оказывается запятнанным спереди, на самом выразительномместе...

Чем запятнанным? Ну чем, чем...

Тем, что женщины называют божьим наказанием,когда оно приходит, чего ждут, считая дни с нетерпением, когда онозадерживается, что оплакивают, когда оно исчезает вовсе. Неуютной, так сказать,жидкой лунностью. Пренеприятнейшей неожиданностью, случившейся на неделю раньшесрока – от внезапного теплового удара. И немудрено – после пробежки по этойбезумной, задымленной, гудящей, грохочущей, раскаленной до жути июльскойМоскве. Вы помните, какая жара стояла в июле? Ну тогда чему удивляться?

А дело было так. Лера уже подошла к двери вметро, как вдруг ее словно бы ударило по голове чем-то мягким – и в то же времятяжелым, вдобавок очень горячим. Сердце забилось в горле, ее затошнило, она ещеуспела почувствовать, какими ледяными внезапно сделались руки, потом всесмерклось перед глазами, а через миг до нее донесся испуганный мужской голос:

– Что с вами? Что с вами, девушка?! Васударило дверью? Осторожней, не напирайте, тут девушке плохо стало!

«Со мной все нормально», – хотела былосказать Лера, открывая глаза, как вдруг ощутила, что вся она внизу животасделалась какая-то отвратительно влажная. Но она еще не поверила в такую беду,она посмотрела вниз просто так, на всякий случай. В это мгновение резкимдвижением воздуха из недр метро ее белое платье плотно прижало к телу, а когдаоно через мгновение отклеилось, на нем проступило темное пятнышко. Этакразмером с пятак – тот, прежний, советский пятак, а с учетом инфляции –нынешний металлический пятирублевик.

Лера инстинктивно прижала к животу портфель –и только тут поняла, что поддерживающий ее мужчина глубоко прав: ей вовсе не нормально– ей в самом деле плохо, очень плохо, просто-таки клинически!

Значит, так. На часах – двенадцать дня. В дваЛера должна быть в издательстве, где ее ждет дама-редактриса, известнаясвирепой пунктуальностью и другими замечательными качествами. Внешностью онанапоминает борца в тяжелом весе, ростом метра полтора, стрижена практическинаголо, остатки волосиков выкрашены в мертвенно-белый цвет. При этом вся она увешанатяжелыми золотыми кольцами: на пальцах, в ушах, вокруг шеи кольца разнойвеличины и толщины. В носу, правда, ничего нет, но, может, только оттого, чтокольцо в носу убивало бы авторов с первой минуты наповал, а редактрисапредпочитает растягивать удовольствие антропофагии. Ходят слухи, чтоначинающими сочинительницами она завтракает, обедает и ужинает – причемупотребляет их в качестве легкой закуски, а основным блюдом служат маститыеавторы как женского, так и мужского пола. Но если первых сия особа обгладываетдо костей, причавкивая и причмокивая, то вторых лишь нежно покусывает иоблизывает... в определенных местах. Дама-редактриса славилась своимисексуальными аппетитами и к молодым, симпатичным писателям, особенно стройнымбрюнетам среднего роста, относилась, можно сказать, неплохо. Валерии Лебедевой,автору всего лишь двух романов, прошедших со средним, более чем среднимуспехом, вдобавок молодой женщине, вдобавок натуральной темно-русой, а некрашеной шатенке, опоздать на встречу с Фрау (такова была кличка означеннойредактрисы в перепуганных литературных кругах) нельзя никак.

Издательство находится на «Войковской», а Лерасейчас – на «Октябрьской». Подумаешь, большое дело – доехать по Кольцевой линиидо «Белорусской», перейти на радиальную, а оттуда сразу махнуть на«Войковскую». Там еще две остановки трамваем – и все: вот оно, издательство«Глобус»! Не более часа в пути, останется даже время перекусить в кафешке напервом этаже здания, где расположен «Глобус», зайти к девочкам-корректорам, которыепочему-то очень расположены к начинающей романистке Лебедевой, как бы невзначайповыспросить у них, с той ли ноги нынче встала грозная Фрау... Времени вроде быеще вагон. Но это при обстоятельствах нормальных. А при форс-мажорных?!

Лера отклеилась от все еще поддерживающего еемужчины, посмотрела на него мутным взором, буркнула что-то вроде: «Большоеспасибо, теперь все в порядке!» – и сделала новую попытку войти в метро.

Не тут-то было! Незнакомец продолжалподдерживать ее под руку, озабоченно заглядывать в лицо и заботливо уверять,что она еще слишком бледная, а потому надо присесть вон там, чуть поодаль, налавочке, и немного отдохнуть.

Стоило Лере представить, что сделается с еебелым платьем, если она еще и сядет, как ей вновь резко поплохело. Выдернула умужика свою руку и отрезала, что у нее срочные дела, спасибо большое, но ейпора.

Мужик продолжал изрекать что-то оченьозабоченное и многословное. Общий смысл сводился к тому, что такой цвет лица,как у Леры в данный момент, несвойствен нормальным людям. Подобный оттенокобычно приобретают трупы, начинающие остывать. Потому что руки у нее именно каклед.

«Господи! За какие грехи ты наслал на моюголову этого ненормального гуманиста?» – воззвала Лера. Разве в наше времякто-нибудь кому-нибудь сочувствует дольше одной минуты? Может быть, этот тип немосквич, а какой-нибудь дальневосточник, раз такой отзывчивый?! Увы, грош ценаего отзывчивости в данный исторический момент! Ведь для Леры сейчасединственное спасение – опрометью лететь в какой-нибудь магазин, срочнопереодеться с головы до ног (натурально именно так, ведь и платье нужно другое,и трусики: приехав в Москву на один день и надеясь вернуться в Нижний вечернимпоездом, она не взяла с собой никакой одежды, только длинную, почти до колен,футболку, в которой очень удобно валяться на полке в вагоне, но совершеннонемыслимо показаться на улицах, тем паче – в издательстве), а потом мухойлететь на встречу с Фрау. Сейчас не до реверансов с добрыми самаритянами, вотуж никак нет!

– Ради бога, извините, огромное вамспасибо, но я смертельно спешу, – пробормотала Лера. – Всего доброго!