Операция "Сочельник" - Фридрих Незнанский

Глава первая УБИЙСТВО В ОСОБНЯКЕ ГОТЬЕ 1

Это было обычное кафе, каких, вероятно, сотни, а может быть, даже тысячи в Париже. Десяток столиков, барная стойка, официантка в чистом передничке, густой аромат свежесваренного кофе и горячих булочек.

За столиком, у самой витрины, сидели мужчина и женщина. На вид — обычные парижане. У женщины были каштановые волосы и темные, чуть удлиненные глаза. Одета она была в деловой костюм. На вешалке, рядом со столиком, висело ее пальто — коричневое, приталенное, очень элегантное.

Мужчина выглядел лет на десять старше девушки. Моложавый, лысоватый, с хмурым, бледным лицом, в дорогом пиджаке и серой шерстяной водолазке.

Потягивая кофе, мужчина и женщина спокойно беседовали, но так негромко, что их нельзя было расслышать даже за соседним столиком.

— Жанна… — Называя девушку по имени, мужчина почему-то еще больше хмурил брови, — …операцию необходимо провести как можно скорее.

— Да, я поняла.

Жанна взглянула на мужчину, сидящего напротив, холодным взглядом. Она терпеть не могла, когда собеседник сообщал ей очевидные вещи таким многозначительным голосом. Этот связной определенно не блистал умом. Да и с памятью у него были явные проблемы. Иначе зачем повторять одно и то же по два раза.

Связной стряхнул с сигареты пепел и сказал, задумчиво поглядывая на силуэт Эйфелевой башни, маячивший в окне:

— Было бы замечательно, если бы вы уложились в три дня.

Ну вот, опять. Жанна прищурила темные глаза.

— Я постараюсь, — отчеканила она. — Сегодня «объект» будет присутствовать на фуршете у атташе по культуре. У меня будет возможность выйти с ним на прямой контакт.

— Хорошая идея, — кивнул связной. Он глубоко затянулся сигаретой и выпустил облачко бледно-голубого дыма. — Жанна, можно пару реплик от себя?

— Сделайте милость.

Связной сдержанно улыбнулся.

— Кое-кто из ваших коллег считает, что вы не слишком склонны к импровизации, — сообщил он. — И что слишком дотошно следуете установленному плану. Мне кажется, что в данном случае…

— Я люблю импровизации, — жестко перебила его Жанна, — но только в музыке. Во всем остальном я предпочитаю следовать четко установленному плану.

— Не в моей компетенции обсуждать это, — проговорил связной вполне миролюбивым голосом. — Я не психолог и не руководитель департамента. Я всего лишь связной.

— Хорошо, что вы это понимаете, — холодно отчеканила Жанна. — Если это все, то нашу встречу можно считать законченной.

Связной вздохнул, затушил сигарету в пепельнице, вынул из карманов тонкие кожаные перчатки и взял с пустого стула свою трость.

— Я уйду первым, — сказал он.

— Нет проблем, — ответила Жанна.

Он встал из-за стола, надел пальто, церемонно поклонился Жанне, вышел из кофейни и, постукивая тростью о брусчатку тротуара, неторопливо зашагал в сторону метро.

— Мог бы заплатить за свой кофе, — пробурчала Жанна и жестом подозвала официанта.

* * *

На фуршете у атташе по культуре присутствовали довольно много знатных и известных персон. Жанна с трудом поборола в себе искушение завязать пару полезных знакомств. На это у нее не было времени.

Дождавшись, пока участники фуршета пропустят по бокалу (а кто и по два бокала) шампанского, Жанна направилась к «объекту».

Это был толстый неповоротливый мужчина средних лет, уже начавший лысеть, но еще не желающий признавать этого факта и тщательно зачесывающий лысину мягкими прядками волос.

Он был одет в костюм от Джона Смита, стоимость которого чуть-чуть не дотягивала до стоимости брильянта, который поблескивал у него на пальце. Шелковая рубашка, модный галстук, отличные туфли, сшитые на заказ. Этот человек любил себя и умел следить за своей внешностью.

Подходя к «объекту» с бокалом шампанского в руке, Жанна вгляделась в его лицо и, по всегдашней своей привычке, составила в уме его короткую, но емкую характеристику.

Самодовольный. Уверенный в себе. В общении с женщинами вальяжен, но хамства себе не позволяет. Обожает комфорт и терпеть не может проблемы. Жену не любит, но о разводе даже не помышляет, потому что развод — это проблема. Плюс — сила привычки. Имеет пару любовниц на стороне. Не очень красивых, но очень юных. Боится старости. Тщательно следит за собой и за модой. Часто меняет машины и любовниц. Машины — из-за постоянной тяги к обновлению, любовниц — из-за бесконечной гонки за ускользающей молодостью.

«Объект» о чем-то беседовал с худощавым, очкастым бизнесменом (Жанна видела его фотографию в каком-то журнале). Судя по вежливому, но скучающему виду обоих мужчин, беседа не доставляла им особого удовольствия и была всего лишь очередным поводом засвидетельствовать друг другу уважение.

«Объект» рассеянно скользнул взглядом по залу. Разговор себя явно исчерпал, и теперь «объект» искал повод вежливо завершить беседу. Жанна поняла, что сейчас ее вмешательство окажется как нельзя более подходящим.

— Мсье Готье?

Толстяк обернулся. Скользнул взглядом по ладной фигурке Жанны и слегка прищурился.

— Да. Простите, с кем имею честь?

Она ослепительно улыбнулась.

— Вы меня не узнали? Я Жанна. Жанна Баллон. Мы с вами встречались в Лейпциге на конференции «Мир и экология». Пару лет назад.

— А, да-да.

Готье улыбнулся, но на лбу его обозначились складки. Игра мысли. Пытается вспомнить, однако безуспешно. Помучается еще пару минут, а потом Плюнет. В конце концов, всех женщин, с которыми когда-то общался (даже если общение было весьма близким), не упомнишь. Плюс алкоголь. Плюс постоянная тяга женщин к переменам, заставляющая их перекрашивать волосы и менять прически. И вообще — красивая обложка интереснее содержания. Мужчинам достаточно и обложки.

Морщины на лбу толстяка разгладились. Он заглотил наживку.

— Как поживаете? — с вежливой улыбкой осведомился Готье.

— Спасибо, хорошо. А вы?

— Я тоже неплохо. Жанна, позвольте вам представить моего собеседника — это мсье Лорен, мой старинный приятель.

Худощавый бизнесмен отвесил Жанне вежливый поклон, заявил, что он чрезвычайно рад знакомству, затем извинился и, воспользовавшись благоприятным моментом, поспешно ретировался.

Дождавшись, пока он отойдет, мсье Готье повернулся к Жанне всем своим объемистым «фасадом», как бы говоря — «ну вот, моя милая, теперь я целиком и полностью в вашей власти и ожидаю от нашей встречи чего-нибудь приятного».