Упраздненный ритуал - Чингиз Абдуллаев

Страх — это ожидание зла.

Аристотель

Когда в сорок лет неожиданно резко меняешь свою жизнь, тосначала становится интересно, потом начинаешь испытывать дискомфорт, а натретьем этапе наступает разочарование. Он испытывал смешанные чувства радости инекоторого неудобства. Джил ждала ребенка, и врачи категорически запретили ейдлительные переезды. Ему нужно было принять решение. Ребенок должен былпоявиться на свет через несколько месяцев, а он все еще медлил, понимая, скольважным будет шаг, который он предпримет.

Несмотря на свое состояние, Джил тактично не спрашивала егоо дальнейших планах. За последний год он дважды летал в Италию, успелпознакомиться со своими будущими родственниками. Его ни о чем не спрашивали, нозатягивать дальше с решением этого вопроса было нельзя. Нужно былоопределиться, сломать устоявшуюся жизнь, сделав предложение Джил Вальдано,чтобы стать законным отцом их ребенка.

Он обещал Джил вылететь в Рим в пятницу вечером. Доназначенного срока оставалось два дня. Он уже заказал билеты, собираясь лететьчерез Мюнхен. Дронго не любил летать самолетами, каждый полет был для негоиспытанием. Однако, несмотря на переживания, летать ему приходилось часто, и впоследнее время он умудрялся делать по сорок-пятьдесят рейсов в год. Сказывалсяи его страх перед обычными авиакомпаниями. Он предпочитал летать по всему мирусамолетами только двух компаний, которым он доверял, — «Бритиш айруэйз» и«Люфтганза». Поэтому даже в Баку ему приходилось лететь не прямым рейсом изМосквы, а через Франкфурт, тратя на это не два с половиной часа, а восемь. Ноон полагал, что подобные предосторожности оправданны. Джил ждала ребенка, и онне хотел рисковать. Его не привлекала перспектива летать на устаревшихсамолетах, курсировавших между Москвой и Баку и принадлежавших в основномнебольшим частным авиакомпаниям.

Проснувшись утром, он привычно прошел в ванную комнату.Тщательно побрившись, приняв душ, он вышел из ванной комнаты и посмотрел насебя в зеркало. Высокого роста, широкоплечий, с большим выпуклым лбом, резкимичертами лица, тяжелым подбородком, внешне он вполне мог сойти за бывшегоспортсмена или одного из телохранителей, которые появлялись рядом со звездамиэстрады и политиками. Но он сам был звездой первой величины — одним из лучших вмире аналитиков, сочетавших редкое умение анализа с его применением вконкретной ситуации. К сорока годам он стал лучшим специалистом на территории,некогда называемой Советским Союзом. И об этом знали не только в Москве.

Позавтракав, он привычно сел к компьютеру, чтобы просмотретьпоследние новости по Интернету. Но его отвлекли. Сначала раздался первый звонок— его личный водитель спрашивал, в котором часу нужно приехать. Дронго не любилсидеть за рулем. Концентрация внимания, необходимая при расследовании различныхдел, отвлекала его, когда он вел автомобиль. Он считал подобное занятиенепростительной тратой времени и поэтому обычно обдумывал ситуации, сидя вмашине, которой управлял его водитель. Предупредив водителя, чтобы приехал втри часа дня, он попытался снова сосредоточиться перед компьютером, когдараздался второй звонок.

На этот раз позвонила Джил. Он взглянул на часы. В Италиибыла уже половина десятого: разница с Москвой составляла два часа. Дронгоусмехнулся. Джил знала, что он любил работать по ночам и никогда не звонилараньше одиннадцати. После второго разговора он снова вернулся к компьютеру, нораздался третий звонок. И ему снова пришлось отвлечься.

— Добрый день, — торопливо произнес незнакомец.Мало того, что голос был незнакомым, в нем сквозило нетерпение, страх,растерянность.

— Добрый день, — вздохнул Дронго, — я васслушаю.

— Вы меня извините, — нерешительно сказалпозвонивший, — мне дали ваш телефон… Я не знаю, как к вам обращаться…

— Если дали номер телефона, значит, сказали, как ко мнеобращаться, — заметил Дронго.

— Да, да, конечно. Извините. Вы меня извините, яхотел. — ., я не знаю как вам сказать…

— Давайте начнем с самого начала. У вас какая-топроблема?

— Мне сказали, что я могу с вами проконсультироваться.

— Кто сказал?

— Борис Михайлович Флисфейдер. Он был вашим учителемфизики.

— Действительно был, — улыбнулся Дронго. В тегоды, когда он учился в школе, у них преподавал молодой талантливый физик, вкоторого были тайно влюблены все девочки их класса. Уже после окончания школыони довольно часто встречались, пока Борис Михайлович не переехал со своейсемьей в США и обосновался в Детройте. Но их связи не прервались, и они частоперезванивались — учитель и бывший ученик.

— Как вы его нашли? Он ведь живет в Детройте? —уточнил Дронго.

— У меня есть его телефон. Дело в том, я его бывшийученик, — торопливо сказал позвонивший.

— Вы учились в нашей школе? — спросил Дронго.

— Да, только на девять лет позже вас. Я окончил школу ввосемьдесят пятом, пятнадцать лет назад.

— Какое у вас ко мне дело?

— Вы меня извините. Я знаю, что вы уже давно живете вМоскве. Можно я к вам зайду? Это долго объяснять по телефону.

— Заходите, — вздохнул Дронго, — когда выможете приехать? Вы знаете, где я живу?

— Нет, не знаю. Борис Михайлович дал мне только ваштелефон.

— Запишите адрес, — он продиктовал адрес. БорисМихайлович был человеком деликатным и не дал адрес незнакомому Дронго человеку.

«Надеюсь, он меня долго не задержит», — подумал Дронго,положив трубку.

Неизвестный появился ровно через двадцать минут. Он позвонилв дверь, и Дронго по привычке, перед тем как открыть дверь, посмотрел в глазок.За дверью стоял молодой мужчина лет тридцати — полный, рыхлый, с редкимитемными волосами. Мужчина, очевидно, вспотел, ему было жарко, несмотря наначало февраля. Он был в распахнутой дубленке, шапку держал в руке. Неизвестныйвсе время оглядывался, словно боялся, что на него могут напасть прямо вподъезде дома.

Дронго открыл дверь.

— Входите, — пригласил он незнакомца.

Перед тем как войти в квартиру, мужчина снова оглянулся. Онснял дубленку, повесил шапку и, почему-то оглянувшись еще раз на закрытуюдверь, начал снимать обувь.

— Не нужно, — остановил его Дронго и предложилпройти в гостиную.

Когда испуганный гость уселся на диван, Дронго сел напротиви, улыбаясь, спросил:

— Вы будете чай или кофе?

— Ничего, — взволнованно сказал неизвестный. Унего было рыхлое лицо, маленькие глазки, мясистый нос. — Если можно, воды,пожалуйста.

Дронго, не вставая, придвинул столик с бутылками. Открылминеральную воду, взял стакан, налил воду и протянул гостю. Тот жадно, залпомвыпив ее, поставил стакан на столик.