Дверь в стене тоннеля - Николай Черкашин

* * *

Татьяне Очировой, Владимиру Ачканову, всем бесследно сгинувшим в окаянные дни

«…Сегодняшний преступник никого и ничего не боится. Он строит себе коттеджи и замки, ездит в “мерседесах” в сопровождении машин ГАИ. Преступные группировки проводят своих депутатов в Госдуму и даже пытаются внедрить своих людей в аппарат Президента».

Директор Федеральной службы контрразведки. «Ужасную тайну открыли английские журналисты Гарри By и Сью Ллойд-Робертс. Они уверяют, что за 30 тыс. долларов в Китае уже через 10 часов пациенту могут произвести операцию по пересадке органов. Дело в том, что нужные органы там будто бы получают от казненных преступников, а место казни всего в 4-х часах езды от клиники. И казнят приговоренных чуть ли не по звонку организаторов этого чудовищного “бизнеса”».

По материалам газеты «Известия» 1990-х годов.

Сексуальный маньяк по розыскной кличке Вантуз, он же бывший инженер-электронщик Биба, охотился на женщин в их же туалетах.

Когда Карина Табуранская, пассажирка авиарейса Венеция – Москва, прошла из таможенного зала в туалет, ловя на всем пути от трапа до стеклянной двери с силуэтом дамской головки мужские взгляды, расталкивая зрителей точеными, высоко открытыми мини-юбкой коленками, она не обратила никакого внимания на очкастую, с рыжими кудряшками уборщицу в синем халате, вытиравшую тряпкой кафельную стенку. Зато уборщица при виде девушки вдруг замычала, как это делают глухонемые, замахала рукой, показывая, что в эту кабинку нельзя, а можно только в ту, которую она только что вымыла, и даже услужливо распахнула дверцу. Сняв с плеча дорожную сумку, Карина вошла в кабинку. Последнее, что осталось в ее тут же погасшем мозгу – это рыжая уборщица, которая вдруг схватила ее за руку. Чудовищный электроразряд, пронзивший все тело, лишил несчастную сознания. Она, конечно, рухнула бы на черный плиточный пол, если бы глухонемая рыжуха не подхватила ее и не усадила обмякшее тело на крышку унитаза, после чего стремительно бросилась к входной двери и повесила на ручку картонку: «Санитарный час. Ближайший туалет в правом крыле аэровокзала». В следующую секунду уборщица была уже в кабинке с беспомощной пленницей и, щелкнув запорчиком, принялась за дело. Расстегнув синий халат и обнаружив под ним все признаки вздыбленного мужского естества, уборщица – впрочем, какая теперь, к черту, уборщица! – сексуальный маньяк Вантуз задрал и без того коротенькую юбчонку бездвижной жертвы, стянул ажурные трусики и, усадив безвольное, довольно тяжелое тело на колени, обнаружил, что вожделенное место чем-то занято. «Тампакс», – безошибочно определил Вантуз и с ловкостью гинеколога отыскал кончик нити. К величайшему изумлению, вместо гигиенического тампона он вытащил черную пластиковую копию своего орудия преступления, только раза в два поменьше. Хмыкнув и повертев диковинку перед близорукими глазами, он сунул черный фаллос в карман халата. Пригодится. Чем не талисман? Но новоявленный талисман не принес удачу. Дверь в дамский туалет с грохотом распахнулась, и сварливый бабий голос отчаянно запричитал:

– Это что же такое деется-то, а?! Я же час как все убрала! Это что ж тут за помощнички непрошеные объявились?! Варька, что ли, не в свои дела лезет?! – вопрошала законная хозяйка туалета пустынные кабинки. Вантуз оторопело замер. Такое в его практике случилось впервые. Бабий голос еще раз помянул наглую Варьку, громыхнуло порожнее ведро, хлопнула дверь и всамделишняя уборщица пошла выяснять служебные отношения.

Медлить было нельзя. Застегнув халат и поправив рыжекудрый парик, Вантуз осторожно выглянул из кабинки. Путь к отступлению свободен. Бросив сожалеющий взгляд на недоставшуюся добычу, бывший инженер-электронщик сунул дорожную сумку пассажирки в свой рабочий мешок, из которого торчали щетки и ершик, снял с шеи девушки золотую цепочку со знаком Девы, вынул из уха золотую же сережку, с другой возиться не стал – дрожавшие от страха и неутоленного возбуждения пальцы не смогли расстегнуть защелку. Рвать сережку из мочки Вантуз боялся, опасаясь, как бы жертва не пришла в себя.

В мужском туалете пожилой араб, стоявший у писсуара, недовольно покосился на рыжую уборщицу, бесцеремонно швырнувшую брезентовый мешок на подоконник. Смочив тряпку голубой жидкостью, блюстительница чистоты принялась старательно оттирать хулиганскую надпись под строгой табличкой «Не бросайте окурки в писсуары», «потому что, – продолжала чья-то озорная рука, вооруженная красным фломастером, – их трудно потом раскуривать».

Араб с чувством оскорбленного достоинства – дикая страна! – застегнул ширинку и покинул писсуарный зал. В дверях его чуть не сбили с ног двое дюжих парней, спешивших в туалет так, как рвутся в уединенный уголок люди с чудовищным расстройством желудка. Сексуальный маньяк Вантуз был взят оперативниками в кабинке мужского туалета, когда он переодевался в джинсовый костюм. Рыжий дамский парик был еще на голове. Вантуза так и вывели в нем из стеклянных самораздвижных дверей аэровокзала. Бывшего инженера-электронщика усадили меж дюжих парней на заднем сиденье милицейского «мерседеса». Младший сержант швырнул в багажник брезентовый мешок с уборщицкими принадлежностями и добычей Вантуза. Вслед за милицейской машиной с бетонного пандуса Шереметьева-2 съехала и санитарная «Волга» с несчастной пассажиркой рейса № 302 Венеция – Москва.

Из груды вещей, изъятых у Вантуза, следователь, капитан милиции Олег Орестович Еремеев, вытащил прежде всего орудие преступления: миниатюрный электрошоковый разрядник, сделанный в виде наручных часов. Проводок телесного цвета, раздвоенный на конце, как змеиный язык, уходил от браслета к ладони. Стоило только схватить жертву за руку, как мощный электроразряд, сорвавшись с клемм змеиного языка, валил человека с ног. Из шестнадцати жертв Вантуза две женщины-сердечницы не выдержали электрического удара и мгновенно скончались, что вовсе не спасло их от насилия. Маньяк надругался над трупами…

Еремеев выслеживал Вантуза два месяца. Тот охотился в основном в гостиничных туалетах, и вот теперь по его, следовательской, наводке был взят в международном аэропорту. Видно, туго стало со средствами – на валюту потянуло. Приятное с полезным совместить решил…

В заграничном паспорте Табуранской лежали пять стодолларовых банкнот. Неплохая прибавка к инженерскому жалованью… Еремеев перелистал паспорт, долго всматривался в фотокарточку – красивая деваха: волосы вразлет, смелый умный взгляд, тонкий породистый нос, полные – поцелуйные – губы. Возвращалась, судя по проспектам в сумочке и цветным фотографиям, с венецианского курорта Езоло. Понятно, каким путем она заработала эти баксы. Как день ясно… Ему, следователю экстра-класса, за такую сумму полгода пахать и пахать… А эти перелетные интердевочки за неделю и поболе настригают. Однако в следующую минуту Еремеев резко изменил мнение о своей подопечной. На глаза ему попался черный пластиковый фаллос с белым шнурком. Нечто подобное продается в «Лавке смешных ужасов» у Никитских ворот. Амулет путаны или что-то в этом роде… Повертев игрушку в пальцах, капитан обнаружил, что у амулета есть задняя крышечка – в торце, – и крышечка эта отвинчивается. А когда он ее отвинтил, то из полого фаллоса высыпалась на бланк допросного протокола горка желтоватого кристаллического вещества, похожего на неочищенный свекольный сахар. Он понюхал порошок и тут же отшатнулся – этот вкрадчивый лимонно-фиалковый запах могла источать только арча, супернаркотик, производимый в горах Пакистана и Афгана. Там же, в горах Бадахшана, Еремееву, тогда еще лейтенанту медицинской службы, врачу батальона спецназа, довелось испытать на себе действие арчи. После эйфорической ночи со всеми усладами мусульманского рая его потом три дня жестоко ломало. И если бы не коллега, капитан-хирург Игорь Залозных, он бы точно или застрелился, или нарочно бы вылез под пули душманов. Залозных отпаивал его зеленым чаем, колол алоэ, впрыскивал в вены глюкозу, а главное, ни на минуту не оставлял его одного, убрав из палатки ножи, бритвы, скальпели. Оба они знали, что арча обладала коварнейшим свойством – после нее человек впадал в депрессию со стойким желанием уйти из жизни. Именно после доброй дозы арчи застрелились трое из спецназа – крепкие парни, рискнувшие отведать новое зелье. Собственно говоря, требовалось доказать военному прокурору, что самоубийство произошло на наркотической почве. И Еремеев поставил на себе судебно-медицинский эксперимент, следуя давней традиции российских медиков испытывать на себе и новые болезни, и новые лекарства. Все трое суток «послекайфозного» периода Олег добросовестно сообщал коллеге о своих ощущениях и настроениях, а тот записывал в дневник наблюдений. С того давнего случая и началась для Еремеева карьера врача-нарколога, а позже – судебно-медицинского эксперта, ставшего волею судьбы столичным следователем районного масштаба.