Когда ад замерзнет - Алла Полянская

Моим родителям, лучшим родителям в мире.

Когда тьма спускается с небес, даже хорошо знакомые места кажутся совсем другими. Словно с приходом тьмы все вокруг сдвигается, поворачиваясь другой стороной, внутри поднимаются какие-то первобытные страхи, и начинаешь думать о вещах, о которых днем вообще не думаешь.

Например, о чудовищах.

Просто со временем перестаешь их качественно бояться. В детстве страх абсолютно чистый, не замутненный никаким цинизмом, а когда ты взрослый, то начинаешь бояться совершенно других вещей. А монстры — всякая там нежить типа вампиров, оборотней или призраков, даже зомби, самые неприятные из списка, — что они могут сделать? Убить? Ну, и все. Обратить в себе подобных? Тоже не страшно (кроме зомби, это вообще днище). А вот вампиром быть отлично, я думаю. Летаешь себе, а если что — можно к знакомым на огонек заглянуть. Никаких обязательств, никаких привязанностей. Хотя, безусловно, пить кровь — это гадость, но как-то можно стерпеть, и зубы никогда не болят.

И душа не болит тоже.

Знаете, я всегда считала, что бомжами становятся граждане, злоупотребляющие огненной водой. Ну, или совершенно глупые, которые попадаются на удочку мошенников. Я не относилась ни к одной из указанных категорий, и тем не менее, любуйтесь, дамы и господа: я стою на улице в окружении коробок и ожидаю риелторшу из агентства недвижимости. Она единственная смогла найти мне квартиру в такой короткий срок и согласилась меня подвезти. И я, конечно, поеду сейчас на съемную квартиру, хотя понимаю, что это какая-то ужасная дыра, но на улице делать нечего, тем более, что мои коробки картонные, асфальт сырой и темно.

А главное, мне больше некому позвонить, только практически незнакомой тетке, с которой я два раза поговорила по телефону. Когда все стряслось, я просто набрала номер некой Риты, с которой накануне общалась на предмет нового жилья. Само агентство недвижимости я нашла в интернете, обзвонив в срочном порядке с десяток таких, но только здесь согласились мне помочь — уж больно мало у меня денег.

Наверное, так ощущала себя Белоснежка, попавшая в ночной лес. Это потом уже появились гномы и принц, а вначале были Злая Королева, бесхребетный папаша и бег по лесу, полному теней и страхов.

Ночью все не так, даже если это не совсем ночь, а просто рано темнеет.

— Я тут развернуться не смогу.

Голос прозвучал очень неожиданно, я даже вздрогнула. Обернувшись, увидела смутный силуэт.

— О, у тебя коробки… ладно, сейчас погрузимся.

Передо мной возникла высокая статная барышня, одетая в короткий норковый полушубок и джинсы. Наверное, это и есть Рита.

— Давай к машине перетащим, я тут недалеко парканулась. У вас тут узковато. — Она берет один из ящиков. — Сейчас все быстренько погрузим — и едем, есть идея.

Мне все равно. В моей жизни все уже произошло, дальше тьма… хотя и раньше была тьма, но как бы ни было темно, всегда может стать еще темнее.

Я молча перетаскиваю коробки с книгами и немногими другими пожитками в машину Риты, и скоро багажник и заднее сиденье наполняются доверху, особенно много места занимает узел с постельным бельем, а ведь есть еще одна коробка.

— На колени себе поставишь. — Рита выводит машину из переулка на дорогу. — Значит, идея такая: сегодня появилась квартира, как раз по твоим деньгам. Честно говоря, я хотела сама ее купить и потом сдавать, но тебе нужнее, так что ты ее послезавтра купишь, но свободна она уже сейчас. Хозяйка там еще копошится, но ключи уже у меня, и нет причин не заехать прямо сегодня. С хозяйкой я договорилась.

Я киваю, особо не вникая в суть сказанного. Если бы она сейчас предложила вывезти меня в лес и утопить в омуте, я бы, пожалуй, точно так же сидела и прижимала к себе коробку со своей прошлой жизнью — не сказать, что она была счастливой, зато определенной, а что будет дальше, я не знаю, да мне сейчас и неинтересно.

— Менты тебя сильно достают?

— Умеренно.

Рита кивает, словно понимает, о чем речь, — а может, и понимает.

— У меня муж там служит, попрошу его поинтересоваться.

— Ага.

Я не виновата, что внутри у меня сейчас пусто. Но я понимаю: эта Рита, так уверенно ведущая свою машину, тоже ни минуты не виновата в том, что произошло со мной, наоборот — она пытается помочь, чем может, она же не знает, что помочь мне уже невозможно.

— Вот, приехали. Самый центр.

Эти одноэтажные дома вдоль улицы, ведущей в парк «Дубовая роща», стоят здесь с позапрошлого века. Когда-то это был квартал, где жили богатые купцы и мещане, но потом новая власть их расстреляла, а в домах поселился победивший гегемон.

— Ты не смотри, что дом с виду так себе. — Рита позвенела ключами, у святого Петра мастер-класс проходила, не иначе. — Дом крепкий, еще сто лет простоит и не почешется.

Мы входим во двор, освещенный фонарем. Ну, двор как двор — недалеко от дома отдельно стоящий флигель, дальше какие-то сараи, но Рита уверенно топает к ступенькам, ведущим к высокой двери. Дом был когда-то почти двухэтажный, внизу высокий цоколь, сверху — крыша-мансарда, и сооружение в темноте выглядит очень внушительно. Точно такая же лестница есть со стороны улицы, но дверь там, видимо, заколочена. И хорошо бы квартира, которую нарыла мне Рита, была в мансарде. Но мне так не повезет, я точно знаю.

Мы входим в просторный холл, перерезанный коридором, который уже позже появился, это заметно. Вдоль коридора еще две двери, а справа и слева — ступеньки, ведущие наверх.

— Я уж думала, будем вечно вас ждать. — Молодая надутая тетка оценивающе смотрит на меня. — Да поставь коробку-то!

Я ставлю коробку на пол, Рита тоже.

— Люся, пошли к машине, разгрузимся, там еще коробки.

— Да понятно. — Люся вполне могла бы послать Риту с ее предложением по известному адресу, но отчего-то не посылает. — Подожди, кликну соседей, помогут. А ты оставайся, бабуля сама хотела тебе ключи передать.

Это она уже мне говорит.

Комната просторная, очень странной конфигурации, но в ней есть большой камин, что приводит меня в состояние шока, а также есть полукруглое возвышение, к которому ведут три ступеньки. А потолки теряются вверху, и есть винтовая лестница, ведущая туда. И хотя сейчас уже темно, я все равно вижу что, эта с позволения сказать, «квартира» — просто жуткая дыра.

Но выбора у меня нет.

В комнате у окна стоит табурет, на котором, как воробей на жердочке, примостилась крохотная старушонка.

— Стало быть, тебе передаю. — Бабка смотрит на меня с хитроватым прищуром. — Что ж, пришло время… Вот, значит, ключи: этот от двери, а эти два от замков внизу, там отсек есть, поглядишь — просторный, и варенье можно хранить, и вещи, что поплоше, а выбросить жаль.