Гений страшной красоты - Дарья Донцова

Глава 1

Желая выглядеть моложе и красивее, некоторые женщины используют такие хитрости, за которые продавцов подержанных иномарок легко отправили бы под суд…

– Дашенька, ты нашла антисиняковый крем? – спросил нежный, чуть капризный голосок.

Окинув взором шеренги баночек, бутылочек, армию тюбиков, заполнивших просторную ванную, я ответила:

– Нахожусь в процессе.

– Пожалуйста, дорогая, поторопись! – крикнули из спальни.

Я начала быстро перебирать упаковки.

– Дашенька, время на исходе! – заголосила Лидия Сергеевна. – Ведь мазать надо, соблюдая интервал до минуты!

Я схватила белый тюбик с подоконника и ринулась в спальню.

– Нашла, девонька? – прощебетала стройная блондинка в шелковом пеньюаре персикового цвета. – Ты уверена, что принесла именно антисиняковый крем?

Кивнув, я протянула тюбик.

– Да, гомеопатическое средство от ушибов, кровоподтеков, гематом, ну и так далее. Посмотрите, вот тут на упаковке напечатана инструкция.

Лидочка кокетливо прищурилась и пояснила:

– Линзы не надела. – И продолжила тем же тоном: – Скажи, очень большое пятно появилось? Уродство, да?

Я всмотрелась в небольшую, размером с ноготь мизинца, отметину чуть пониже ее правого уха и честно ответила:

– Ерунда!

Лидия выдавила из тюбика малую толику крема и начала осторожно втирать его в синяк, приговаривая:

– Нет, я знаю, оно выглядит ужасно. Из дома выйти стыдно! Пришлось из-за отвратительного кровоподтека пропустить столько важных дел: медовый массаж, баню, янтарный пилинг, фитнес. Этак я скоро превращусь в дряхлую мартышку, никакие суперсовременные средства вроде новомодного чипа не помогут. Вчера хотела проверить растяжку и поняла: тяну ногу только до уровня груди. Катастрофа – теряю форму.

Я села в соседнее кресло.

– Лидия Сергеевна, доктор Жаке строго-настрого запретил вам делать упражнения, пока не исчезнет след от операции.

Собеседница закатила глаза:

– Умоляю тебя, без отчества! Когда я слышу идиотское «Лидия Сергеевна», ощущаю себя матерью Мафусаила. Разве я смотрюсь на сто лет?

– Конечно нет, – улыбнулась я. И добавила: – Вам никогда не дашь ваших тридцати восьми.

Лидия Сергеевна отложила тюбик.

– Ах, Дашенька, ты всегда стараешься сделать человеку приятное. Но мы ведь знаем, сколько лет мне на самом деле. Увы, скоро сорок пять!

Я еле удержалась, чтобы не расхохотаться во весь голос. По моим скромным подсчетам, безукоризненно стройной блондинке Лидии Сергеевне Бархатовой давно перевалило за седьмой десяток. С ее дочкой Соней мы учились в одной группе института…

На третьем курсе веселые студенты решили вместе встретить Новый год, стали подыскивать место для вечеринки и быстро приуныли, поняв, что собраться негде. Половина ребят ютилась в общежитии, а у москвичей были проблемы с размером жилплощади. Например, мы с бабушкой обитали в малогабаритной квартирке, куда никак не могла поместиться многочисленная компания. Выручила всех Соня Бархатова.

– Поедем к нам на дачу! – радостно объявила она. – Родители отправляются встречать Новый год в Дом ученых, так что загородный коттедж в полном моем распоряжении.

Я не помню, как прошел праздник, а вот то, каким образом развивались события первого января, не забыла до сих пор. Где-то в районе полудня, когда все еще спали, с террасы послышался шум шагов. Я в тот момент была на кухне, поскольку проснулась первой и отправилась сварить себе кофе. Звук меня насторожил – наутро после новогодней ночи на дачу могли залезть воры или местные алкоголики, решившие, что у профессора в баре припрятаны большие припасы спиртного.

– Кто там? – закричала я. – Стойте на месте! Сейчас позову отца и семерых братьев, они все здесь.

И тут до меня донесся веселый смех. Обескураженная странной реакцией грабителей, я, прихватив на всякий случай швабру, вышла на застекленную, смахивающую на аквариум террасу и увидела пару, одетую в красивые, явно импортные куртки. Мужчина был средних лет, а его спутница, худенькая, очень красивая блондинка с фарфоровой кожей и огромными голубыми глазами, выглядела чуть моложе Сони. Увидев меня, она села на стул и залилась хохотом, воскликнув:

– Ой, посмотри, нас сейчас побьют!

– Деточка, – вежливо произнес мужчина, глядя на меня и расстегивая «аляску», – если вы собрались на этой метле лететь на станцию, то лучше повременить – на улице ветер. Впрочем, Иосиф Петрович, наш шофер, может отвезти вас к поезду. А где остальные гости и моя дочь? Неужели еще спят, басурманы?

Тогда только я догадалась, что вижу профессора Андрея Валентиновича Бархатова, который решил в первый день нового года покататься на лыжах. А девушка, похоже, младшая сестра Сони. Вероятно, она старшеклассница и проводит каникулы не с приятелями, а с родителями. Странно, конечно, что подружка никогда не упоминала о сестренке, но всякое случается.

– Простите, – смущенно проговорила я.

Прислонив швабру к стене, я побежала в гостиную, где на диване спала Соня, все еще одетая в вечернее платье, и начала трясти ее. Та не собиралась просыпаться, и я громко выпалила:

– Сонь, хватит дрыхнуть! Приехали твой папа и младшая сестренка!

Девушка, прибывшая с профессором Бархатовым, уже успела снять верхнюю одежду и вошла в комнату. Мои слова вызвали у нее новый приступ хохота. Я с неодобрением покосилась на синеглазую красотку: понятно, она полная дура, раз заливается без повода. Ну что такого смешного я сказала?

Соня наконец очнулась, села, потрясла головой и, поправляя рассыпанные по плечам волосы, пробормотала:

– У меня нет сестер, только маленький брат.

Потом она все-таки разлепила опухшие веки и, увидев девушку и появившегося на пороге отца, воскликнула:

– Папа! Мама! Простите, мои гости задержались, сейчас уедут…

Я обомлела. И не придумала ничего лучше, как показать на «школьницу» пальцем:

– Это твоя мама? Быть того не может, ты меня разыгрываешь. Да ей и двадцати нет!

Хорошо, что моя бабушка Афанасия Константиновна не видела в тот момент свою внучку. Не то, боюсь, мне бы здорово досталось за крайне невоспитанное поведение.

А «сестричка» затряслась в очередном приступе смеха.

– Ну вот, – со странным выражением лица заговорил профессор, – доомолаживалась ты, Лидочка, до ручки. Эдак меня скоро посадят за растление малолетних.

Соня потупилась, а Лидия села на диван, заливаясь счастливым смехом. Мне бы следовало прикусить язык, но я была настолько поражена внешностью матери однокурсницы, что совершила новую бестактность, спросив: