Мальчик в башне - Полли Хо-Йен

* * *

Первым людям, прочитавшим «Мальчика в башне», – моему папе и Дэну

Если хочется, чтобы суббота стала понедельником – что-то пошло не так.

Я смотрю в потолок. Туда, где шелушится краска, на пятно, похожее на неровный кружок, на тонкую дрожащую паутину – и вспоминаю холодные серые понедельники, когда приходилось просыпаться в школу. Я с трудом сползал с кровати и в полудреме одевался, отказываясь верить, что снова пришло время вставать.

Я бы все отдал за еще один такой понедельник. Подобных дней не было с тех пор, как появились блюхеры.

Они пришли тихо и незаметно, словно подкрались на цыпочках, пока мы все ненадолго отвернулись.

Наверно, я был одним из первых, кто их увидел. Я этим не горжусь. Когда знаешь, какие ужасные разрушения может вызвать всего парочка блюхеров, быть на месте первым уже не хочется.

Мне кажется, я узнал о них раньше остальных потому, что любил подолгу сидеть на подоконнике, разглядывая мир с высоты. Я видел все: миниатюрные дороги, крыши домов, похожие на брокколи верхушки деревьев. И конечно, я видел блюхеров и разруху, которую они оставляли за собой.

Вид из окна сильно изменился. Мне стало казаться, будто я выдумал все, что было До. Мне приходилось напоминать себе о том, что я видел раньше: магазины и суету, машины и людей, здание моей школы из красного кирпича и серый квадрат детской площадки.

Кто-то говорит, что нельзя жить прошлым. Но я не могу не разделять вещи на две воображаемые коробки: До и После. И думать о том, что было До, гораздо легче.

Во времена До, когда я болел или маме было плохо, я оставался дома, садился на подоконник и смотрел, как другие дети выходили поиграть. Они выбегали из крошечной черной дверцы, словно маленькие цветные муравьи, такие быстрые, что я не мог отличить их друг от друга.

Но я всегда мог высмотреть Гайю. Она носила ярко-розовую куртку, которую было видно за милю. Гайя всегда гуляла по кромке детской площадки. Я никогда не видел ее в центре или в компании. Она обходила площадку снова и снова, всегда одна. Ходила по кругу.

Но, как я уже сказал, все это было До.

Я больше не вижу других детей. Я не знаю, куда делась Гайя.

Все началось с дождя.

– Ади, не забудь надеть сапоги, – каждое утро говорила мне мама Майкла. – И куртку!

Майкл и его семья жили в соседней квартире. Мы часто слышали их голоса через стену. Я быстро привык к завываниям его сестры – она начинала плакать, когда не получала, чего хотела.

Мама Майкла заходила за мной перед школой. Теперь я ходил туда с Майклом и его сестренкой. Мы ехали вместе в лифте, а потом их мама переводила нас через дорогу.

Мне нравилась семья Майкла, но, честно говоря, я предпочитал идти один, потому что тогда я мог ходить по заборам. Я пытался хотя бы раз не упасть, но у меня никогда не получалось. Мама Майкла это не одобряла. Когда один раз я попытался запрыгнуть на забор, она очень громко цокнула языком, и я больше так не делал.

На той неделе было бы очень трудно пройтись по забору и не упасть, потому что дождь не прекращался ни на минуту. Было скользко и мокро. Через лужи приходилось перепрыгивать – такими они стали огромными. И становились все больше с каждым днем. Они превратились в бездонные озера, и некоторые приходилось опасливо обходить по самому краю. Казалось, что если ступить туда, то уйдешь под воду с головой.

Мне нравились глубокие грязные лужи. Можно было встать в центре, и у тебя будто пропадали ноги.

В первый день дождя на прогулке мы именно этим и занимались: бродили по мутным лужам, которые набрались в ямках на детской площадке.

Помню, утром был настоящий ливень, но к обеду он превратился в морось. За обедом Гайя заметила, что учителя все выглядывают в окна и быстро переговариваются друг с другом.

– Они говорят о прогулке, – сказала Гайя.

Я отвлекся от кучки вялой брокколи на тарелке. Придумывая, как бы сделать так, чтобы меня не заставили доедать, я сдвинул ее на край тарелки, чтобы кучка выглядела как можно меньше.

– Мистер Бентон говорит, что нам нужно… нужно побегать, – продолжила Гайя.

Я посмотрел на группу учителей, которые взволнованно оглядывались вокруг.

– А мисс Фарравей говорит, что у многих детей… нет… нет курток. Сегодня. Что не у всех с собой есть куртки сегодня. – Гайя немного сощурила глаза, чтобы лучше видеть, что говорят учителя.

Ведь она их не слушала на самом деле. Гайя могла понимать, о чем говорят люди, глядя на их губы. Кажется, это началось с того, что она плохо слышала в детстве. Сейчас у нее есть штучка в ухе, которая помогает ей слышать, но Гайя все равно читает по губам. Конечно, человек должен смотреть в ее сторону, чтобы она могла видеть рот. И Гайя не всегда понимает правильно, но общий смысл обычно может уловить.

– Да. Мы идем на улицу. Мистер Бентон очень злится и говорит, что нам нужен свежий воздух… даже… если… если у нас… нет курток. Угу. Идем гулять.

Всего через пару минут учителя дунули в свисток и объявили, что будет прогулка на улице и чтобы мы взяли куртки, если они у нас есть.

Гайя улыбнулась мне. Слегка. Она не пыталась хвастаться, но нам обоим нравилось, что благодаря ее таланту мы часто первыми понимали, что происходит. Таким способом мы много чего узнали. Мы обнаружили, что мистер Уивер и мисс Браун жили вместе: Гайя увидела, как они спорят о том, что заказать на ужин. (Мисс Браун хотела китайскую лапшу, а мистер Уивер – рыбу с картошкой.) Мы даже узнали, как звали мистера Бентона, когда он разговаривал в коридоре с мистером Челмсфордом, директором нашей школы. Мы бы ни за что на свете не догадались: мистера Бентона звали Гордон.

Детская площадка выглядела серой и неприветливой, но, несмотря на это, ребята визжали и кричали, прыгая по лужам. Я поискал взглядом Гайю. Она ушла раньше меня, пока я проглатывал остатки брокколи, которые меня заставили доесть. В конце концов, у них даже не было особого вкуса. Просто сырость. Зеленая сырость.

Гайя стояла у большой лужи, и я поспешил к ней. Она стояла на самом краю, и я тут же подумал, что она упадет в воду, если не будет осторожной. На ней не было резиновых сапог, только обычные черные ботинки. Она опустила скругленный носок в лужу и тут же вытащила. А потом проделала то же самое с другой ногой.