Хэтти Браун и фальшивые слоны - Клэр Харкап

Джой и Хью

Когда Хэтти Браун во второй раз утянуло сквозь холодильник, погода уже успела испортиться. Сильно, очень сильно испортиться.

Беда заключалась в ветре. В тот же миг, как Хэтти выбралась из дома, он буквально подбежал сзади и резко толкнул её. Он взметнул полы её пиджака, и они захлопали крыльями, как всполошённая птица. Он подхватил листья, веточки, конфетные фантики и старые газеты и швырнул их девочке в лицо. И он кричал ей в уши, пританцовывая вокруг неё, куда бы она ни пошла. Сколько раз она думала, что скоро всё стихнет. Но когда бы она ни выглядывала в окно, ничего не менялось. Ветер всё злился и злился.

Было утро, мать Хэтти встала и смотрела на стайки предметов, которые, вместо того чтобы лежать где-то, летали по воздуху. Бумажные стаканчики, упаковки из-под чипсов, полиэтиленовые пакеты: все они проносились перед домом, словно вдруг вспомнив, что им нужно находиться в другом месте.

И мать Хэтти неодобрительно цокала, когда очередной предмет мелькал мимо окна.

Хэтти бросила взгляд на часы. Матери нужно поторопиться. Если она не выйдет из дома в ближайшее время, то опоздает к началу смены в супермаркете. А она не может позволить себе ещё одного опоздания. В следующий раз мистер Джексон не ограничится предупреждением, а отправит её домой – и с концами.

В такие минуты Хэтти жалела, что дома их – только двое. Если бы у неё был отец, брат или сестра, она могла бы надеяться на помощь, когда матерью овладевало подавленное настроение.

– Тебе ведь вроде уже пора, мам? – Хэтти старалась, чтобы в голосе не прозвучала обеспокоенность, которую она чувствовала на самом деле: ей не хотелось, чтобы мать из-за этого совсем замедлилась.

– Понять не могу, что творится с погодой, – сказала мать, словно ни к кому и не обращаясь. – Он не перестаёт вовсе.

«С тех самых пор, как я вернулась из Гдетам-Нынчесям», – мысленно произнесла Хэтти. Теперь обо всём она думала именно так: до или после её путешествия в Гдетам-Нынчесям. И всё недолгое время после её возвращения из странного мира, лежавшего за пределами их холодильника на кухне, ветер был вот таким. В каждом телевизионном прогнозе погоды, который она видела, диктор обескураженно стоял на фоне мелькающих на экране кадров с выдранными с корнем деревьями и перевёрнутыми мусорными баками. Никто ничего не понимал. Ветер не должен так упорно дуть. И поскольку он вообще не должен быть таким, никто не мог сказать, когда же он прекратится.

– Тебе нужно идти на работу. Ты же не хочешь опять опоздать, – добавила Хэтти и направилась к матери, надеясь, что та отойдёт от окна.

– А ты заметила, что облаков нет? – отозвалась мать. Она никуда не двинулась, но, по крайней мере, обращалась именно к дочери. – Ветер, ветер, ветер и ни облачка. Очень странно.

Хэтти посмотрела на небо. Мать права. Оно было совершенно безоблачным.

– Говорят, что сильнее всего достаётся Вустеру и Манчестеру. Там хуже, чем где-либо ещё в Англии.

Манчестер? Хэтти напряглась. Там живёт Артур. Где-то в Манчестере он смотрит в окно, обсуждая с мамой или папой, что за хаос творится из-за ветра (прямо как и она сейчас).

– Нам и Манчестеру? – переспросила девочка. – Когда ты об этом слышала?

– В утренних новостях. Говорили, что в этих городах происходят непонятные вещи. – У женщины дрогнули брови. – Возможно, мне лучше остаться дома.

– Нет. Тебе нужно идти. – Хэтти дотронулась до маминой руки. – Помнишь, чем грозил мистер Джексон, если ты опять опоздаешь? Ты ведь не хочешь потерять работу?

Мать ничего не ответила.

– Мам.

У Хэтти ком встал в горле. Она ненавидела, когда мать попадала в тиски Хмури. Когда она становилась такая подавленная, то до неё просто невозможно было достучаться. И прежде чем настроение переменится, могли пройти дни и даже недели. Во время Хмури она, казалось, совершенно теряла контроль над своими чувствами. Девочке подумалось, что им обоим повезло: ведь это мог быть один из тех дней, когда мать вообще невозможно было вытащить из постели. А сегодня она встала и оделась.

– Ты взяла обед? – спросила Хэтти. – Он в холодильнике. Я приготовила его для тебя вечером.

Но она и так знала ответ. Конечно же, мать не взяла обед.

– Я его достану, и ты можешь отправляться на работу, – Хэтти произнесла с нажимом последние слова.

Она подошла к холодильнику, открыла дверцу, а затем быстро шагнула назад. Внутри, на второй полке, куда она всегда ставила йогурты, сидел крошечный слон.

– Викт… – начала было Хэтти, но вовремя опомнилась.

Ей нужно вести себя нормально. Она не должна показать матери, что и здесь началось что-то странное.

У Хэтти голова шла кругом, но она аккуратно достала контейнер с обедом и закрыла дверцу холодильника. Это могло означать лишь одно: слон решил забрать её в Гдетам-Нынчесям. Но почему? В последний раз, когда она там была, Виктор хотел, чтобы она вернулась домой: он говорил, что ей угрожает опасность. А теперь передумал? Хэтти протянула матери контейнер с едой, надеясь, что та не заметит, как сильно у неё колотится сердце.

– Здесь салат с макаронами, – объяснила она, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

Мать взяла контейнер, но не сдвинулась с места.

– Тебе нужно избавиться от барахла в карманах. Я могу помочь тебе всё разобрать, – сказала она.

Это была её вечная скорбная песнь, но сейчас же совершенно не время для наведения порядка в карманах Хэтти! Мать пыталась найти повод не уходить из дома.

– Тебе пора. Ты не должна опаздывать, – мягко произнесла Хэтти, хоть ей и хотелось завопить: «Иди! Сейчас же! Ты не даёшь мне поговорить с Виктором!»

Мать медленно моргнула и зашевелилась. Наконец-то она и в самом деле собралась на работу.

– До свидания! – крикнула девочка у парадной двери, когда мать покинула дом.

Хэтти смотрела, как та напружилась против ветра, согнувшись, словно гипотенуза в треугольнике. «Быстрее, ну почему ты не идёшь быстрее?» – подумала Хэтти, следя за каждым натужным шагом. Хоть и медленно, но мать продвигалась вперёд. Вот ещё шаг. И ещё. В конце концов, она пропала из поля зрения. Значит, можно спокойно открыть дверцу холодильника. Теперь Хэтти может узнать, зачем вернулся Виктор.