Неприятности в Простоквашино - Эдуард Успенский

Глава первая ПОДРУГА ГАЛЧОНКА ХВАТАЙКИ

Жизнь в Простоквашино была всё краше и краше. Вовремя приходило лето, вовремя уходила зима. Дожди шли тогда, когда надо, а не так, чтобы когда ни попадя. И птицы прилетали, и рыба ловилась, – никто речку Простоквашку не отравлял.

Только в народе говорят:

– Если всё хорошо, это значит, что не всё хорошо.

Некоторые пессимисты заостряют:

– А если всё очень хорошо, это значит, что скоро всё будет совсем плохо.

Совсем плохо не вышло, но кое-какие неприятности в Простоквашино произошли.

Сначала сложности с Хватайкой начались.

Как-то раз пёс Шарик прибегает в поле к коту Матроскину, который там свою корову Мурку пас, и кричит:

– Хватайка жену привёл!

Матроскин ведро с молоком схватил, и вместе с Шариком побежал разбираться – что это за жена такая.

И верно, Хватайка жену привёл. Да такую носатую, клевачую, что другой такой и за сто вёрст не найти. Она своим носом больше в попугая пошла, чем в галку.

Попытался Матроскин её тихонько со шкафа к окну повыталкивать – какое там! Шипит и кусается!

А сам Хватайка сбоку поглядывает: мол, я что, я ничего – так вот случилось! Хотите – выталкивайте, хотите – не выталкивайте, только я сам её выталкивать не буду!

И она осталась. Твёрдо так она у Хватайки на шкафу поселилась. Назвали подругу Хватайки – Тащилка. И, конечно, стала она всякий мусор к себе на шкаф тащить, чтобы гнездо вить.

Пока она основу гнезда из старых авторучек устраивала и из окурков уличных, всё было сносно. Но когда она стала гнездо мягким пухом покрывать, то выяснилось, что самый мягкий пух находится у кота Матроскина на животе.

И началось!

Только Матроскин возле своей коровы Мурки на полянке разляжется, лапы на солнышке в разные стороны разбросит, эта крылатая хулиганка как подскочит, как хватит его за пух на пузике – и бежать!

Матроскин буквально из себя выскакивал:

– Караул! Кыш! Поймаю! Сварю! Утоплю!

Он гонится за ней, а за ним гонится и сам «летающий пинцет» Хватайка. И тоже норовит из спины у кота клок шерсти вытащить.

Ой, как Матроскин прыгал, ой, как страшно рычал!

Шарик, всё это видя, себя по животу лапами хлопал и вопил:

– Ой, как смешно! Ой, как смешно! Ой! Кто это меня в спину клюнул! Ой, кто это из меня шерсть выклёвывает?! Поймаю – сварю!

Через некоторое время в гнезде на шкафу яйца появились.

Матроскин с одной стороны гордился:

– Вот мы какие! У нас любая живность разводится!

А с другой очень боялся:

– Когда эта эскадрилья из яиц вылупится, нам же из дома бежать придётся. Домашние куры – это я понимаю. Но домашние галки – это перебор, это уже слишком! Это всё равно, что мышей в доме разводить.

Как-то утром в солнечную погоду в калитку к дяде Фёдору кто-то постучал.

Все, конечно, быстро обрадовались и наперегонки побежали калитку открывать.

За калиткой стоял некрепкий такой, дохловатый дедушка с белой бородой, в соломенной шляпе и старым кожаным чемоданом на колёсиках.

– Здравствуйте. Я ваш дедушка.

– В каком смысле дедушка? – спросил Матроскин.

– В том смысле, что вы живёте в моём доме.

Все так и оторопели и глаза на дедушку вытаращили.

– А кто может подтвердить, что мы живём в вашем доме? – спрашивает кот.

– Никто не может, – говорит дедушка. – Все подтверждальщики умерли.

– Значит, это не ваш дом! – говорит Матроскин.

– Нет, мой!

– Раз подтверждальщиков нет, – спорит кот, – значит, дом не ваш.

– Нет, мой, – спорит дедушка. – Я даже скажу, что в нём есть. Печка, стол и две лавки. И картина на стене «Три богатыря на лошадях».

– Никаких «Богатырей» у нас нет, – говорит Шарик. – У нас только «Три медведя на деревьях».

– Значит, одичали, – говорит дедушка.

– И лавок у нас нет! – кричит Матроскин. – У нас только стулья.

– Значит, вы мои лавки перепилили и сожгли.

Тут Шарик раскипятился:

– Это как понимать? Раз мы живём в этом доме, значит, это наш дом. А вы можете смело дальше идти, вплоть до горизонта. Там ещё много таких домов встретится и все ваши!

Тут дядя Фёдор вмешался:

– Вы, дедушка, расскажите нам, кто вы? Как ваша фамилия? Откуда вы взялись? Где вы раньше жили?

– Раньше я жил здесь, – говорит дедушка. – И взялся я отсюда. Фамилия моя очень благородная и трудовая. Моя фамилия – Кадушкин Нил Силыч.

Тут дедушка задумался.

– Нет, наоборот: Сил Нилыч. Но Кадушкин – это точно.

Матроскин тихо так говорит Шарику:

– Сбегай к почтальону Печкину. Пусть он скажет – знает ли он этого дедушку Кукушкина… нет: Какош…, нет: Кадушкина с чемоданом.

Шарик побежал, а Матроскин дальше так сурово спрашивает:

– Документы у вас есть?

– Какие такие документы? – говорит дедушка. – Возраст и борода – вот мои документы.

Матроскин застеснялся. Ему как-то неловко было о документах говорить: у него самого документов отродясь не было. Но он всё равно настаивает:

– Ну, такие документы, с номером, печатью, с фотографией… паспорт, что ли, там.

– Нет у меня никакого паспорта, – говорит дедушка.

– Ладно, – говорит дядя Фёдор. – Проходите пока в дом. Мы вас чаем напоим.

Тут почтальон Печкин поспешно пришёл с Шариком. Он, видно, себе яичницу готовить собирался, потому что у него в руке три яйца куриных было.