Пир вампиров - Джерри Пясецки

Посвящается Наташе

Лаура Истон вскрикнула, когда почувствовала, как что-то маленькое и пушистое прошмыгнуло у нее между ног. Она немного успокоилась, убедившись по удаляющемуся шороху, что неизвестное шустрое существо устремилось в дальний конец помещения. Глаза девочки постепенно начали привыкать к темноте. Так, она разглядела, что каменные стены мрачного подземелья, в котором она только что оказалась, были серыми и влажными, как в пещере. Лауру охватила дрожь; девочка чуть не заплакала. «Должно быть, я и сама ужасно выгляжу при таком пепельно-сером освещении, – промелькнуло у нее в голове. – Можно себе представить, какой у меня сейчас цвет лица».

Когда Лаура охватила взглядом более обширную часть подземелья, она поняла, что ей грозят вещи пострашнее невыигрышного для внешности колорита. Посередине комнаты находился почти окаменевший деревянный чурбан огромного размера, напоминавший старинную колоду для разделки мясных туш. На стенах виднелись глубокие царапины, которые можно было принять за следы когтей каких-то неведомых хищников. В одном из углов подземелья болтались руки скелета, подвешенные цепями к потолку. Именно руки, ибо голова и остальные кости начисто отсутствовали. Лаура вздрогнула, когда увидела, что пол под висящими руками скелета усеян измятыми одноразовыми тарелками, пластиковыми соломинками для коктейлей и использованными салфетками. Рядом валялась скомканная скатерть, заляпанная красными пятнами.

Свет проникал в подземелье только сквозь зарешеченное оконце, расположенное под самым потолком, и через замочную скважину в массивной металлической двери.

Лаура осмотрела стены в поисках выключателя, хотя в глубине души осознавала, что сюда вряд ли проведено электричество. Но кое-что она все же нашла – прикрепленную к стене старинную табличку, написанную очень необычным, замысловатым шрифтом. Чтобы ее прочесть, пришлось стереть с надписи толстый слой пыли и паутины. Табличка гласила:

«Добро пожаловать в Подземелье Ванны!

Здесь проводятся самые изысканные приемы.

Памятка для дорогого гостя:

Запасные выходы – отсутствуют.

Пожарный выход – отсутствует.

Время приема – не ограничено.

Оставь надежду, всяк сюда входящий.

Спи беспокойно, дорогой товарищ!»

Чуть ниже этих слов сияло улыбкой нарисованное черной тушью лицо с клыками, под которым было начертано:

«Всего наихудшего.

Лаура Истон поняла, что она попала в беду. Ей грозила смертельная опасность. Ее похитили вампиры, и выхода она не видела.

– Папа! – крикнула Лаура, чувствуя, что впадает в панику. Подземелье отозвалось на ее призыв гулким эхом. – Па-а-аааа-па-а-аааа!

– В чем дело, дочурка? Неужели ты не видишь, что я, можно сказать, занят?

Гораций Истон, отец Лауры, прятавшийся за расположенной в углу подземелья каменной плитой, осторожно высунул голову.

– Папа, – повторила Лаура, направляясь к нему. – Это ты во всем виноват.

– Неужели? – отозвался Гораций, озираясь по сторонам.

– Вот именно.

– Правда?

– Истинная правда! – Лаура скрестила на груди руки и сурово насупила брови.

После некоторого раздумья Гораций решил постоять за себя. Он выпрямился во весь рост и сделал шаг вперед, однако его нога зацепилась за плиту, и он грохнулся на пол у самых ног Лауры. Не без труда перекатившись на спину, отец девочки тем не менее принялся отстаивать свои права.

– Если во всем виноват я, тогда, будь добра, ответь мне на несколько вопросов. Кто сказал мне: «Папа, мой учитель – вампир»? И кто вслед за этим заявил: «Мы должны его прижать, лучше всего при помощи шантажа»? Кто пожаловался: «Он поставил мне тройку с семью минусами. Мы заставим его исправить ее»? И разве это не твои слова: «Нам остается одно: доказать, что он вампир. Давай обратимся в полицию»? «Мы его разоблачим и уничтожим, – добавила ты. – Согнем в бараний рог, размажем по стенке и сотрем в порошок».

– А что ты мне на все это ответил? – Руки Лауры все еще были сложены на груди.

– То, чего требует дочка, должно быть исполнено. Точка, – отозвался Гораций Истон.

– Вот видишь, – сделала вывод Лаура, надув губки особым, только ей присущим образом. – Во всем виноват ты и только ты!

Прежде чем мистер Истон успел хоть что-то возразить, Лаура продолжила:

– А теперь, папа, я хочу сказать тебе всего три слова.

– «Я люблю тебя»? – со слабой надеждой в голосе предположил Гораций.

– Почти, – отозвалась Лаура. – Увези меня отсюда.

– И нас, и нас! – Из-за каменной плиты высунулись еще две головы. Они принадлежали Сэму и Сэмми Дрейперам, частным детективам, которых Гораций Истон нанял, чтобы добыть доказательства, обличающие учителя Лауры в вампиризме, и стереть его в порошок. Или на худой конец заставить его исправить Лауре отметку с тройки с семью минусами на пятерку с семью плюсами.

Дрейперы не ударили в грязь лицом и добыли доказательство в форме видеозаписи, на которой образ учителя Вика не запечатлелся – он, так сказать, зиял своим отсутствием. Теперь частные детективы оказались в одной лодке с Лаурой и ее отцом. Точнее, все они могли оказаться на одном столе – в качестве угощения для кровожадных вампиров.

Все их неприятности начались не так давно. Если говорить точнее, то сегодня – с того момента, когда вампирша Ванна, давняя подруга учителя Вика, подслушав разговор Истонов, узнала об их намерении отнести видеокассету в полицию. Заручившись поддержкой нескольких друзей-вампиров. Ванна решила помешать осуществлению этого замысла и без проволочек приступила к активным действиям.

Когда Истоны и Дрейперы шли в полицию со своей видеокассетой, отец Лауры ткнул свою дочь локтем в бок и, хихикнув, показал ей на семь фигур в капюшонах, которые быстро приближались к ним из предвечерних сумерек.

– Ты только посмотри, Лаура, – сказал он дочери, указывая на них рукой, – эти люди одеты точь-в-точь, как твой учитель.

Горацию Истону предстояло убедиться, что отмеченное им сходство странных фигур с учителем Виком не ограничивалось манерой одеваться. Когда две группы встретились, Истонов и Дрейперов втянуло в вихревое движение воздушных потоков, поднятых, как казалось, развевающимися капюшонами Ванны и ее друзей.

Вампиры носились вокруг своих жертв все быстрее и быстрее. Лаура чувствовала себя так, будто она очутилась в самом центре тайфуна; Гораций и Сэм Дрейперы так испугались, что лишились дара речи; а что касается Сэмми Дрейпера, то он вопил, не переставая: