История О - Полин Реаж

Любовники из Руаси

Как-то теплым осенним вечером возлюбленный,пригласив О. на прогулку, привез ее в парк, где они никогда раньше не бывали.Некоторое время они неторопливо бродили по его тенистым аллеям, а потом долго,до наступления сумерек, лежали, прижавшись друг к другу, на чуть влажной травелужайки и целовались. Возвращались они, когда уже совсем стемнело. У воротпарка их ждало такси.

— Садись, — сказал он, и она, подобрав юбки,забралась в машину.

О. была одета как обычно: туфли на высокомкаблуке, шелковая блузка, костюм с плиссированной юбкой, сегодня — еще идлинные тонкие перчатки; в кожаной сумочке лежали документы и косметика.

Такси плавно тронулось с места. Никто непроизнес ни слова и О. решила, что шоферу заранее известно, куда ему ехать. Еевозлюбленный задернул шторки на окнах, и О., думая, что он хочет поцеловать ееи ждет, чтобы она поскорее обняла его, торопливо стала снимать перчатки. Но,остановив ее предостерегающим жестом, он сказал:

— Давай свою сумочку — она тебе будет мешать.

Она послушно отдала свою сумку, и он, отложивее в сторону, добавил:

— На тебе слишком много всего надето. Отстегниподвязки и сними чулки.

Сделать это оказалось не так просто — машинувсе время покачивало. К тому же О. боялась, что шофер внезапно обернется и застанетее за этим занятием, и потому О. заметно нервничала.

Она стянула чулки, оголив ноги под юбкой, ипочувствовала, как по нежной коже скользят подвязки.

— А теперь расстегни пояс, — сказалвозлюбленный, — и сними трусики.

Это оказалось куда проще — надо было лишьнемного приподняться и провести руками по ягодицам и ногам. Взяв у нее трусикии пояс, он убрал их в сумочку.

— Приподними рубашку и юбку, — шепнул оннемного погодя, — так чтобы между тобой и сиденьем ничего не было.

Холодный скользкий материал сидения прилипал кнезащищенным одеждой бедрам, и от этого неприятного ощущения О. начала дрожать.Потом он заставил ее одеть перчатки.

Она боялась спросить Рене, куда они едут ипочему он сам молчит, почему не целует ее, а главное: зачем он раздел ее исделал столь беззащитной. Он ничего не запрещал ей, и все же она неосмеливалась ни свести колени, ни положить ногу на ногу — так и сидела, широкоразведя бедра и упираясь затянутыми в перчатки руками в сиденье.

— Здесь, — неожиданно громко заявил он.

Машина остановилась. О. из-за шторкиразглядела высокое стройное дерево, а за ним похожий на небольшой отель дом.Перед домом располагался дворик и крошечный сад.

О. подумала о многочисленных гостиницахпредместья Сен-Жермен. В машине было темно. Снаружи лил дождь.

— Сиди спокойно, — сказал Рене, — не волнуйся.

Протянув руки к воротнику ее блузки, онразвязал тесемки и расстегнул пуговицы. Она радостно потянулась к нему, думая,что он хочет погладить ее грудь. Но нет… Он нащупал бретельки лифчика и,перерезав их маленьким карманным ножиком, отбросил его. Теперь грудь былаобнажена и свободна от стеснявшей ее материи.

— Ну вот, — выговорил он, — наконец ты готова.Сейчас ты выйдешь из машины и позвонишь в дверь. Дверь откроется и тебяпроведут в дом. Там ты будешь делать то, что тебе прикажут. Если ты сейчас заупрямишься,они сами придут за тобой. Если откажешься подчиняться, они найдут средствазаставить тебя. Сумочку? Она тебе не понадобится. Ты просто девушка, которую ядоставил заказчику. Да, я буду ждать тебя. Иди.

x x x

Существует еще одна версия начала истории О.Она несколько грубей и вульгарней.

Молодую женщину везли куда-то в машине еелюбовник и его приятель — совершенно незнакомый ей человек. Он и находился зарулем. Любовник сидел рядом с ней. Говорил тот, второй. Он поведал О., что еевозлюбленному поручено доставить ее в замок.

— Но сначала надо подготовить вас, — объяснялон, — и поэтому сейчас вам свяжут за спиной руки, расстегнут одежду, снимутчулки, пояс, трусы, и лифчик и завяжут глаза. Остальное вы узнаете в замке, гдепо мере необходимости вам будут выдаваться соответствующие инструкции.

Они ехали еще около получаса. Затем ей,раздетой и связанной, помогли выйти из машины и подняться по ступенькам. Передней открыли дверь и потом долго вели по каким-то коридорам. Наконец с нее снялиповязку и оставили одну в кромешной темноте.

Сколько она так простояла, полная дурныхпредчувствий, О. не знала — полчаса, час, а может, два — ей казалось, чтопрошла вечность. Потом открылась дверь, зажегся свет, и она увидела, чтонаходится в ничем не примечательной обыкновенной комнате, разве что, в ней небыло ни стульев, ни диванов, но зато на полу лежал толстый ковер и по всемупериметру комнаты вдоль стен стояли шкафы. Вошли две молодые красивые женщины,одетые в платья, напоминающие наряды служанок восемнадцатого века: длинные, посамые щиколотки юбки, тугие корсажи, плотно облегающие грудь, богатые кружева икороткие, едва доходящие до локтей рукава. Глаза и губы девушек накрашены, нашее каждой — колье, запястья плотно обхвачены браслетами.

Они развязали ей руки и раздели догола. Затемубрали ее одежду в один из стенных шкафов и отвели О. в ванную комнату. Онипомогли ей принять ванну и вытерли большим махровым полотенцем, усадили вкресло — подобные кресла можно встретить в хороших дамских парикмахерских — и,проколдовав над ней не меньше часа, сделали О. роскошную прическу.

Все это время О. сидела совершенно голая, да ктому же ей запретили класть ногу на ногу или сжимать колени. И поскольку прямоперед ней на стене висело огромное, от самого пола до потолка, зеркало, онавсякий раз, поднимая глаза, видела свое отражение и свою возбуждающую позу.