Истинная поневоле - Марина Эльденберт

Глава 1

— Значит, ты хочешь обсудить приготовления к нашей свадьбе.

Собственные слова: все, что я хотела сказать, застывает на губах вместе со вздохом. Поэтому я упускаю преимущество внезапности. Хотя какая тут внезапность? Доминик сверкает глазами, а Одри оборачивается, смерив меня фирменным высокомерным взглядом. Они оба наверняка почувствовали и услышали меня еще в приемной. Она услышала. Не сомневаюсь, про свадьбу волчица тоже сказала нарочно.

Только Доминик не спешит ее поправлять. Он вообще смотрит волком и интересуется:

— Шарлин, что ты здесь делаешь?

Я оглядываюсь на Оуэна и Венеру: первый в замешательстве, вторая — в ужасе, и прикрываю за собой дверь.

— Так вас можно поздравить? Уже выбрали дату?

Одри открывает рот и мигом закрывает, когда со стороны альфы слышится утробное рычание. Вот только я здесь точно не для разговоров о чьей-то свадьбе, поэтому шагаю вперед.

— Нам нужно поговорить.

— Мы можем сделать это позже.

Ну нет! С Одри станется ради такого дела затянуть обсуждения счастливого события.

— Нет, сейчас, — говорю твердо.

— Я занят.

— Она подождет. — Я очаровательно улыбаюсь волчице, которая, судя по виду, готова меня загрызть, не перекидываясь. — Правда, Одри? Твоя невеста просто душка.

— Шарлин. — Вот вроде и голоса не повысил, а уже готов вмиг шерстью покрыться.

Кажется, нападение вервольфов и похищение Хантером положительно на меня повлияло, потому что меня больше не пугает ярость Доминика. У меня теперь совсем другие страхи и опасения.

— Я хочу с тобой поговорить, — повторяю я. — Срочно и наедине.

Видимо, вервольф тоже понимает, что проще со мной согласиться, чем продолжать играть в гляделки и рычать на меня. Ну или рассчитывает придушить без свидетелей. Потому что он отодвигает кресло в сторону и направляется к боковой двери, явно ведущей не в приемную.

— Иди за мной.

Когда он отворачивается, Одри готова испепелить меня взглядом, но я отвечаю ей взаимностью и следую за Домиником.

За неприметной дверью скрывается кабинет в кабинете. Достаточно большая комната без окон, с пейзажами на стенах, с двумя широкими диванами и журнальным столиком между ними. Она будто создана для секретных бесед, или для того, чтобы подремать в обед.

— Это очень личный разговор. Уверен, что нас не подслушают?

— Здесь звукоизоляция.

Значит, с секретными беседами я угадала. Хотя если честно, мне уже плевать — подслушает нас Одри или нет. Я обхожу диван, стараясь оказаться от Доминика как можно дальше.

— Что ж, поздравляю, — говорю я.

— С чем? — хмурится вервольф.

— С будущей свадьбой, конечно же. С тем, что ты все-таки определился со своими симпатиями.

— Ты прекрасно знаешь о моих симпатиях.

Его взгляд в который раз вонзается в меня с силой отточенного лезвия, но я стряхиваю его.

— Нет, не знаю. Я вообще тебя не знаю, Доминик. Ты говоришь, что можешь не жениться, но не спешишь разрывать помолвку. Вообще интересная постановка предложения «я могу не жениться». Могу не жениться, а могу жениться. Могу даже обсудить свадьбу с будущей женой. Ты вообще очень могучий!

С последним предложением я почти срываюсь на крик, поэтому мысленно одергиваю себя. Надо успокоиться. Я здесь не за этим.

— У тебя была возможность узнать меня, Шарлин, — несмотря на исходящую от него злость, которую я чувствую кожей, голос у Доминика спокойный. — Ты от нее отказалась.

Я киваю на дверь в кабинет.

— И ты быстро нашел мне замену?

— Это теперь тебя не касается.

— А что касается?!

Между нами диван и пару метров комнаты, но ощущение такое, что целый квартал, а может, город.

— Зачем ты здесь? — спрашивает Доминик.

Я должна рассказать про ребенка, но слова снова застревают в горле. Понимаю, что просто не могу этого сделать. Не после того, что здесь услышала.

— Если я выполнила обязательства по сделке, то я хочу сегодня же вернуться в свою квартиру.

Больше всего на свете хочу этого!

— Это невозможно. Пока Кампала ведет свою игру, тебе лучше оставаться в безопасности. А мой дом — самое безопасное место.

И наблюдать за его приготовлениями к свадьбе? Точно нет!

— Установи охрану. Пусть сидят у меня на кухне, но я хочу…

— Нет, — отрезает он, — я поклялся тебя защищать. Это не обсуждается.

Вот теперь я приближаюсь к нему, останавливаюсь в шаге и запрокидываю голову, пытаясь рассмотреть в глазах этого чужого мужчины того, с кем я смеялась, играла в снежки, бегала на пляже. Которого впустила в свое сердце. Осознание, что я влюбилась в Доминика такое сильное и внезапное, что от этого больно вдвойне.

Правда, я люблю Доминика, а не этого бессердечного хищника!

— Тебе нравится издеваться надо мной? — интересуюсь я.

— Тот же вопрос к тебе, Шарлин.

И о чем нам еще говорить?

Я отворачиваюсь, потому что в груди печет от тех чувств, которые сейчас горят во мне. От всего невысказанного.

— Это все? — спрашивает Доминик.

— Да, — не раздумывая, отвечаю я.

— Тогда я не стану тебя задерживать.

Намек более чем прозрачен, поэтому я, не глядя на счастливую невесту, вылетаю из кабинета. Натыкаюсь на Оуэна и Венеру и сворачиваю к туалетам.

Нет, меня не тошнит — попросту нечем. Но пульс грохочет в ушах, и не получается вздохнуть. Я силюсь, но ничего не выходит. Поэтому я просто врубаю кран с холодной водой на полную и плещу ею в лицо. Умываюсь до тех пор, пока это все не проходит. Боль внутри не проходит.

Только затем выключаю воду и смотрю на отражение.

— И что ты будешь делать? — спрашиваю у себя.

Легкий шорох со стороны заставляет вскинуть голову. На пороге стоит Одри, только смотрит на меня без торжества. В ее взгляде замешательство и неверие.

Она принюхивается и все-таки спрашивает:

— Ты… беременна?

Лучше бы это была Венера. Или Оуэн. На крайний случай, Доминик. Хотя что последнему делать в женском туалете? Но он мог пойти за мной, чтобы… Чтобы что? Он свое мнение насчет меня уже высказал.

Его невеста — последняя, кому я бы хотела рассказывать про малыша. А выходит, и рассказывать не нужно? К счастью, потому что все, чего я хочу — чтобы она поскорее отсюда убралась.