Мой непокорный вампир - Валерия Алексеева

Часть 1

Не смейтесь. Это был именно бал — с костюмами, шикарными платьями — и масками, скрывающими лица, дающими то чувство безопасности, что стоит за многими ужасными поступками…

Я веселилась, одинаково опьяненная вином и всеобщей атмосферой безмятежности, безнаказанности, анонимности. Я делала колкие замечания женщинам и опасно флиртовала с мужчинами, делая им пошлейшие намеки. Ведь я знала, что этот бал — особенный. В полночь, когда пробьют огромные часы на стене бального зала, мы не снимем маски, о нет. Мы набросим черные плащи, скрывая платья и костюмы, надвинем капюшоны на лица, пряча лихорадочные блеск глаз — и разъедемся на такси, каждый — в свою сторону, каждый — в одиночестве.

Ведь таковы были Правила. А те, кто нарушает правила, больше не возвращаются на бал.

Конечно, уезжали не все. Многие поднимались наверх. Я слышала, там были отдельные комнаты, погруженные в полную тьму — даже там полагалось сохранять анонимность. Я видела, как женщины уводили кавалеров по лестнице, и до гостей доносился их затихающий вдали смех — низкий, чувственный, возбуждающий. Или мужчина уносил на руках очарованную красотку, полностью попавшую во власть его чар. Иногда это были не пары, а тройки… Здесь было возможно все. Ведь все, что происходит на Балу, остается на Балу…

Мне никогда не хотелось присоединиться к ним.

Я ни разу не заходила дальше флирта — пусть и горячего, дерзкого, кружащего голову. Дожидалась полуночи в зале, кружась в танцах, болтая, смеясь — но избегая даже малейших прикосновений. И тенью ускользала от навязчивых поклонников, скрывшись в бархатных объятьях плаща. Возвращалась домой — пылающая, неудовлетворенная… нетронутая. Всегда.

Поэтому я вот уже пятый сезон получала приглашение на Бал — в числе немногих избранных.

Могла ли я знать, как всегда, выбирая белоснежное платье невесты в качестве маскарадного костюма, что этот раз изменит все?

Все началось как обычно.

Я сбросила на руки дворецкому мой плащ, взяла бокал с розовым шампанским и тут же была окружена мужчинами. Маска скрывала мое лицо, парик изображал шикарные белокурые волосы, собранные в высокую прическу, украшенную сверкающими в лучах света стразами, а платье с корсетом делало мою и без того прекрасную фигуру безупречной. Кто мог устоять? Сверкая зелеными линзами в прорезях атласной маски, я отвечала всем кавалерам без исключения, даря каждому из них надежду, которую я не собиралась исполнять.

Но спустя три танца и несчетное количество бокалов я почувствовала себя дурно. Такое со мной случалось впервые — я была опытной тусовщицей, умевшей пить не хуже любого мужика, и дурнота от алкоголя была для меня непривычна. Окинув взглядом залу, я поборола подступающую тошноту и смогла сфокусировать взгляд на двери, прятавшейся среди высоких панорамных окон — она вела на балкон. Не без труда добравшись до нее, я выскочила на улицу, резко вдыхая свежий морозный воздух — начало ноября в этом году выдалось на редкость холодным, словно не осень на дворе, а самая настоящая зима.

От мороза по телу побежали мурашки — мое открытое платье с глубоким декольте совершенно не защищало меня от ледяного ветра, как и атласные перчатки, тончайшие чулки и лаковые туфельки на шпильках. Но я не спешила уходить, чувствуя, как постепенно от чистого воздуха проясняется в голове и отступает дурнота. Я взялась за перила и осмотрелась — балкон выходил прямо на лес и казалось, что снаружи нет ни единой живой души — вся жизнь сосредоточилась внутри, в душной бальной зале, где толпились разодетые люди. А здесь была лишь я, снег и темный, непроницаемый лес, едва-едва освещенный по краю светом из окон и слабым светом звезд — ночь была совершенно безлунной.

Не знаю даже, что произошло первым — услышала ли я вкрадчивый, чуть хрипловатый шепот прямо у своего уха, или почувствовала, как пиджак укутывает мои плечи?

— Ты совсем замерзла, милая. Позволь мне тебя согреть?

Но это была не просьба. Это была мольба, словно умирающий от жажды просит глоток воды. Это был приказ, словно повелитель обращается к нижайшему из своих рабов. Это был голос, ради которого я готова была умереть — стоило ему лишь сказать.

Без слов, без сопротивления, без мыслей я тут же подалась назад, в объятия этого странного незнакомца, чувствуя, как сильные руки обхватывают меня, обнимая, прижимая к твердому, мускулистому телу. Горячие пальцы сжали мою грудь, а губы приникли к шее в страстно-остром, почти болезненном поцелуе.

— Скажи, что ты согласна, милая, я не могу без этого, — снова обдал мое ухо горячим дыханием прерывающийся шепот, — Скажи это, детка.

— Да, да, согласна, да, — пробормотала я — губы слушались меня едва-едва. Не зная, на что я соглашаюсь — да и не желая этого знать.

Объятия стали еще сильнее. Одна рука скользнула с моей талии ниже, медленно лаская мой живот, а вторая пробралась под платье, исследуя мою грудь, лаская сосок двумя пальцами, пощипывая и поглаживая так, что мне хотелось кричать  — но горячие, страстные губы поймали мой крик, и он утонул в поцелуе, слаще которого я никогда не знала. А спустя какое-то время — я уже не понимала, секунда прошла или час — губы снова вернулись к моей шее, язык прошелся по ней от уха вниз, оставляя влажную дорожку, которую тут же куснуло морозом, но чувство холода тут же утонуло в другом, гораздо более остром и сладком. Острые зубы коснулись моей шеи, надавили, протыкая кожу, и тут же горячие губы прижались ко мне, ведомые древней как мир жаждой. Ужасная боль, которая, казалось, должна была отпугнуть меня, лишь сделала сильнее мою страсть, и я со стоном подалась бедрами назад, прижимаясь к незнакомцу, ощущая телом его возбуждение. Его руки скользнули вниз, приподнимая мое платье, добрались до резинок на чулках, горячей лаской прошлись по полоске нежной, гладкой кожи — и продолжили свой путь вверх, вверх…

Смеясь, обнимаясь и постанывая на балкон влетела парочка, сплетаясь руками, слившись в горячем поцелуе. Но в тот же миг женщина оттолкнула мужчину и взвизгнула:

— Ты с ума сошел, что ли, в такой мороз меня на балкон тащить?!

Резко оттолкнув кавалера, женщина быстро вернулась внутрь, даже не глядя, следует за ней ее незадачливый поклонник. Тот же пожал плечами, и, бросив на меня короткий оценивающий взгляд, бросился ее догонять.

Я же стояла, словно сброшенная с небес на землю одним немилосердным движением чьей-то высшей воли. Дрожащая от страсти и ледяного ветра, со сбившимся лифом и распухшими губами.

Одна.

Осмотрелась, нашла глазами выход и направилась туда, лавируя между танцующими парами и обходя скопления людей. Пара минут — и я набрасываю плащ.

Такси, двадцать минут пути, и вот я дома.