Кровавый Прилив - Ричард Кнаак

Моей сестре Арлин Кинг, которая следила за моимиприключениями с самого начала…

Пока Война Душ распространяется по Ансалону, командующийХотак Де-Дрока во время кровавого переворота захватывает трон империиминотавров. Он казнит прежнего императора Чота Эс-Келина и жестоко уничтожаетвсех его родственников и приверженцев. Но не все они гибнут от простого оружия.Хотаку помогает жена, леди Нефера, верховная жрица Храма Предшественников,владеющая магией и повелевающая призраками.

И все равно некоторым удаётся бежать. Рахм Эс-Хестос,командующий Имперской Гвардией поклялся отомстить за Чота. Юный Фарос Эс-Келин,племянник императора, выдаёт себя за слугу и по приговору узурпатораотправляется на шахты Вайрокса, где должен трудиться под присмотром жестокогонадзирателя Пэга.

Поскольку остальные враги погибают или обращаются в бегство,новый император Хотак Де-Дрока готовит великое вторжение на Ансалон. Оннеожиданно заключает союз с вековечными врагами расы минотавров — людоедами — иих честолюбивым лидером Великим Лордом Голгрином.

В Вайроксе доведённые до предела заключённые поднимаютвосстание. Захватив леди Марицию, дочь Хотака, которая приехала в лагерь дляинспекции, они почти добиваются победы, но неожиданное вмешательство легионеровво главе с её братом Бастианом рушит все планы. Фарос успевает убитьненавистного Пэга, но почти все его друзья гибнут, а сам он снова пленён.

Рахм возвращается в столицу, чтобы убить Хотака, но ледиНефера раскрывает его заговор. Её старший сын Арднор во главе со своимиЗащитниками, воинами Храма, начинает преследование. Рахм вынужден бежать. Защитникии легионеры действуют разрозненно в результате установившихся между ниминапряжённых отношений. Рахм нападает на Арднора, но в поединок неожиданновмешивается средний брат, Колот, который погибает, пытаясь спасти Арднора,

Чтобы скрепить договор необходимого союза, император Хотакидёт на крайние меры — передаёт древним врагам империи, людоедам,минотавров-рабов. Фароса отправляют на борт галеры Голгрина.

И теперь, когда Война Душ близится к кульминации, вторжениеминотавров на Ансалон становится неизбежным.

Власть Хотака незыблема.

Но в землях людоедов, Керне, незаметный раб вынашиваетотчаянный план побега…

Он действительно сумел выжить целую неделю после побега илиему это только кажется? Сколько прошло времени? Ход дней для него исказился исмешался. Ему даже точно не было известно, сколько именно он находился врабстве. Два года? Три? Может, даже пять?

До него долетали только слухи, пересказанные теми, кто лучшепонимал зверский язык хозяев. Вести были отрывочны и противоречивы, но и из нихможно было понять, что в мире происходят гигантские изменения. Вот что былоизвестно: весь Ансалон в огне войны, загадочная личность, называющая себя Мина,собирает под свои знамёна армию от имени какого-то неизвестного Бога.Соламнийские Рыцари вынуждены отступать, отступать и снова отступать. Известныегорода, такие как Оплот или Утеха, готовятся отражать нападение или ужезахвачены. Некоторые из Повелителей Драконов исчезли или пропали без вести. Наего собственной родине, что раскинулась на множестве островов к востоку отАнсалона, узурпатор, который отправил его и многих других в этот кошмар,продолжает создавать легион за легионом, готовясь к вторжению на материк.

И всё же все известия с воли имели для него лишьвторостепенное значение. Он работал вместе с другими рабами, каждый миг грезятолько о побеге, и любой день мог стать последним.

Неожиданно один из охранников повернулся к нему спиной, ивнезапное наитие заставило его взмахнуть тяжёлой лопатой и размозжить томучереп. Лихорадочно освободившись от кандалов, он кинулся бежать, с каждым шагомвсе дальше углубляясь в пустынную и дикую местность, что окружала лагерь.

Целых семь дней ему удавалось скрываться от многочисленныхотрядов охотников. Три раза его едва не схватили, но он выучился прятаться вгрязи и камнях, обманывая людоедов. Охотников прибавлялось, они шныряли во всехнаправлениях…

Теперь они снова были рядом. Прошлой ночью он едва успелуйти — факелы мелькали во тьме в опасной близости от него, среди скал их можнобыло принять за огромных светляков. Людоеды упорно обыскивали каждый камень инору, не прекращая поисков. Местные скалы и трещины были предательски ненадёжныдаже при дневном свете, поэтому, поняв, что ничего не добьются, людоедывозвратились утром.

Он насчитал больше двадцати преследователей, разбившихся нагруппы по двое и трое, все высокие, хриплоголосые, покрытые густой шерстью и блохами.Все они были одеты только в грязные, изношенные килты из козлиной кожи,большинство вооружены толстыми Сучковатыми дубинами, отполированными частымиспользованием. У немногих в руках извивались толстые плети со стальныминаконечниками, которыми людоеды легко управлялись с огромными, величиной почтис коня, ящерицами — мередрейками. Сейчас ящерицы служили людоедам ищейками,пробуя воздух длинными языками и принюхиваясь к земле в поисках следа.

Все ради одного минотавра. Все ради Фароса.

Фарос присел около осыпающегося склона холма и, тяжело дыша,оценил скорость продвижения преследователей. Ни одна из поисковых групп пока несмогла напасть на его след в эти предутренние часы. Возвращаться в недавнонайденную безопасную пещеру нельзя — если мередрейки почуют его запах, спасенияне будет. За долгое время, что он был гостем в этих землях, Фарос выучилсякое-каким способам сбивать коричнево-зелёных рептилий с толку.

Уверенный, что удача не покинет его, минотавр началспускаться дальше, не переставая удивляться упорству и настойчивости людоедов.Хотя он догадывался, что в монотонной жизни лагерной охраны охота на него —единственное развлечение. Время от времени их начальник Сахд сам разрешалустроить побег одному из рабов, чтобы развлечь себя и своих подчинённых.

«Вот, наверное, он сейчас лютует, видя, сколько времениохотники остаются ни с чем, — с горечью думал Фарос. — Особенно если работы вкарьере останавливаются! Интересно, сколько голов Сахд уже проломил? А скольконесчастных он забивает каждый день просто так, для удовольствия?»

Думая о бывшем хозяине, Фарос внезапно услышал его хриплоерычание рядом с собой — от этого звука у любого раба тряслись колени и холоделаспина. Обычно после такого рыка кто-то умирал в жутких мучениях.