Поиск неожиданного - Николай Басов

Художник И. Воронин.

Случилось это давно, когда в обоих мирах — Верхнем и Нижнем — владычествовали семь архимагов, вышедших из разных рас и племен. Были они могущественны своей накопленной за тысячелетия колдовских экспериментов и практик силой, а пуще того — тем, что главная из них, по имени Джарсин Наблюдательница, умела высекать молниями из Волшебного Камня разноцветные искры. Эти искры разлетались по свету и, попадая в разных смертных: орков, гоблинов, эльфов, карликов, циклопов, людей, кентавров и во всех прочих, жили в их сердцах, сохраняя силу Камня и придавая архимагам способность, управляя этими смертными, укреплять свою власть над мирами и их обитателями. И владычество архимагов представлялось бесконечным.

Но однажды Камень не ответил Джарсин: молнии ударили в него, но искры не родились. Согласно предсказанию пришло время, когда власть и самая жизнь архимагов оказались под угрозой, ведь чем меньше смертных носителей искр, тем меньше и колдовское могущество.

Джарсин решила собрать в одном месте тех, кого судьба отметила магическим прикосновением, и с их помощью возродить Камень к жизни. Тогда она не только сохранила бы равновесие между Верхним и Нижним миром, но получила такую власть над прочими архимагами, своими тайными соперниками и недоброжелателями, о какой и мечтать раньше не могла. Но существовало одно непременное условие: смертные, владеющие волшебными искрами, должны были прийти к Камню добровольно, по внутреннему своему согласию, чего куда труднее добиться, чем собрать их просто по приказу. Для этого поручения Джарсин отобрала среди рыцарей подчиненного ей Бело-Черного Ордена четверых: человека Франа Термиса по прозвищу Соль, птицоида Оле-Леха Покрова, восточного орка Сухрома од-Фасх Переима и демоника, у которого было имя Шоф, но не было прозвания. Первым троим она приказала отправляться в путь, а последнего оставила при себе, хотя сама еще не представляла, для чего он может ей понадобиться.

Рыцарям Джарсин выдала по три разноцветных медальона из своей сокровищницы, которые должны были помочь в поиске смертных, носящих в душе разноцветные магические искры, и научила слышать их голос. Заботясь об успехе миссии, она даже отдала в пользование Франа Термиса свой паланкин, который несли в крепких руках пятеро неутомимых големов. За Оле-Лехом прислала карету с четверкой черных магических коней, которыми правил кучер-франкенштейн. А для Сухрома Переима отрядила летающий корабль, называемый «Раскат», под командованием опытного капитана и проверенной команды. Трое рыцарей разошлись-разлетелись по всему свету, чтобы найти тех, кто отправится с ними в замок их Госпожи и поможет ей возродить к жизни Волшебный Камень.

Первому повезло рыцарю Франу. В городке Береговая Кость он спас от петли местного воришку из каменных гоблинов по имени Берит Гиена. Термис Соль выкупил Гиену у капитана стражи храма, который Берит пытался обокрасть.

Вторым успеха добился Оле-Лех Покров. В университете города Шом он нашел профессора Сиверса и хитростью заманил его в свою экспедицию.

А после долгого и нелегкого перелета на корабле «Раскат» и рыцарь Сухром отыскал в одном из малых пограничных фортов циклопу по имени Крепа Скала, которая стала его боевым товарищем.

Так три из девяти медальонов обрели своих хозяев.

1

Убегая от Береговой Кости, големы грохотали по дороге так, что рыцарю Франу хотелось зажать уши. Берит по прозвищу Гиена и вовсе выкатил глаза, позеленел и, хотя ему было больно не только сидеть, но даже лежать, забился в самый узкий, по его мнению, самый тесный угол паланкина. Зато оруженосец Калемиатвель, в просторечии называемый Калметом, деловито, не обращая внимания на рывки и раскачивание их необычного транспортного средства, вытащил из своего мешочка разные баночки и начал готовить для Гиены растирание. А когда оно, на его взгляд, не помогло, взялся смешивать еще и какую-то микстуру.

Против мазей Берит не возражал, но внутреннее эльфийское снадобье сначала попробовал выплеснуть. Тогда Калмет, твердым, требовательным жестом поднеся очередную порцию к его губам, неожиданно так придавил Гиену к полу, что гноллу при всей его изворотливости деться стало некуда и пришлось выпить приготовленную оруженосцем смесь, хотя нос Гиены дрожал от отвращения, а из глаз текли слезы. Но лекарство подействовало, и уже через пару часов Берит неожиданно улыбнулся своему лекарю бледными зелено-розовыми губами, возможно, с благодарностью. Калмет тут же приготовил ему новую порцию, хотя, насколько определил Фран Термис по запаху, эта микстура была еще более тошнотворной и ужасной на вкус.

Правда, перебить вонь, исходящую от Гиены, все равно не смогла.

— Ты бы его помыл, что ли… — укорил он Калмета, когда, как Франу показалось, раскачивание их паланкина стало чуть менее жестоким и можно было разговаривать, не опасаясь прикусить язык.

— В воду я его затащил, господин, и поплескал, как мог, — отозвался эльф-полукровка, не отрываясь, впрочем, от сложнейшего дела смешивания очередного снадобья. — Но он юркий, его даже не везде намочить удалось.

Берит снова улыбнулся, показывая, что доволен таким отзывом, а может быть, уже начинает привыкать и к странному экипажу, и к своим спутникам и господам. Такая легкость адаптироваться в весьма неясной ситуации, какая-то внутренняя сговорчивость удивила Франа. Он попробовал своим магическим, недавно приобретенным видением вглядеться в этого парня, но ему не очень-то это удалось. Рыцарь не сумел разобрать, о чем думает гнолл, как он по-настоящему настроен и как собирается себя вести.

Некие намерения у него бродили в голове, это Фран видел точно, но какие именно — разобрать было трудно. Тот общий фон настроений Гиены, который Термис Соль все же ощутил, мог оказаться и тайным желанием сбежать, и честным намерением сотрудничать, помогать двум этим здоровым, сильным господам, которые так неожиданно спасли его от смерти. Хотя благодарности у гнолла не было ни на грош, присутствовала странная, не совсем понятная Франу расчетливость, обещающая, впрочем, и возможность пресловутого сотрудничества, содействия, участия в том предприятии, ради которого они Берита и отыскали.

К концу второго дня Гиена уже самостоятельно перевязал руку, помогая себе зубами, вот только ребра он не мог перетянуть, хотя и пытался. Тут проснулся Калмет, который дремал до этого, и, увидев такое дело, принялся Гиене помогать. А затем, при свете слабенького светильничка скептически оглядев результат попытки Берита затянуть руку, размотал все, что тот себе с таким тщанием накрутил от плеча до кисти, и сделал уже настоящие лубки, умелые и гораздо более надежные, чем прежние, которые он же и изготовил второпях на берегу моря у деревни со странным названием Каперна. Теперь таких лубков не постыдился бы и Фран, вот только Гиене они все равно не нравились, он даже пробовал дотянуться до них своими великолепными длинными, чуть синеватыми клыками и поправить узлы, а может, просто пробовал продавить повязки, чтобы почесать затекающие и ноющие мускулы на руке..