Костры на алтарях - Вадим Панов

Пролог

за два года до описываемых событий

анклав: Сингапур

территория: Центральный Бизнес-Округ

территория: Мутабор-холл

поиски истины требуют терпения и внимательности

Вечер в «Европейском» салоне одного из самых лучших отелей Сингапура – «Pan Pacific» протекал по традиционному, давным-давно сложившемуся сценарию, приятному для гостей, удобному для хозяев. В обширном, с высокими потолками помещении, украшенном подлинниками флорентийских мастеров, собралось около сорока человек. Мужчины – преимущественно в смокингах, женщины – преимущественно в платьях. Не обязательно в вечерних, но тем не менее – платьях. Неписаные правила не рекомендовали гостям отеля облачаться для выхода в салон в деловые костюмы. На диванах и в креслах шли неспешные разговоры, где-то о бизнесе, где-то о политике, где-то о нашумевших театральных постановках. Незаметные официанты разносили напитки, рыбачьей джонкой вертелся главный менеджер «Pan Pacific», лично приветствуя дорогих постояльцев, а слух гостей услаждала негромкая мелодия, ее отголоски долетали даже до открытой террасы, в которую плавно переходил салон.

Стояла редкая для морского города безветренная погода, и даже на высоте тридцатого этажа воздух оставался на удивление спокойным.

– Вы позволите?

Все выставленные на террасу кресла были заняты, и лишь в самом дальнем углу, у небольшого столика, за которым сидел бритый наголо старик в старомодном черном костюме, оказалось свободное место. Именно к нему подошла высокая рыжеволосая женщина, появившаяся в салоне без спутников и уже успевшая отделаться от менеджера «Pan Pacific». В руке она держала бокал с коктейлем.

– Мне хочется подышать свежим воздухом.

– Как я могу возражать, мадам? – Старик поднялся на ноги и учтиво склонил голову: – Хасим Банум, мадам, к вашим услугам.

– Лина Томпсон. – Женщина опустилась в кресло.

– Очень приятно. – Банум вновь присел. – Вы из Америки?

Вопрос был задан с приличествующей случаю вежливостью: старик явно не испытывал потребности в общении, но воспитание не позволило ему проигнорировать появление соседки.

– Приехала по делам из Анклава Сиэтл. А вы?

– Из Европы, – коротко ответил Хасим. – Я путешествую.

– Просто так?

– Определенная цель присутствует, – не стал скрывать Банум. – Я веду уединенный образ жизни, однако раз в несколько лет покидаю дом, изучая произошедшие в мире изменения.

– Какие именно?

– Наиболее интересные.

– Весьма расплывчато. – Американка поднесла к губам бокал.

– Я человек широких взглядов, – улыбнулся старик.

– Вы ученый?

– В какой-то мере – да. Но академическая карьера меня не прельщает, я веду изыскания с целью удовлетворения собственного любопытства. Мне интересно наблюдать за происходящими в мире процессами и размышлять, куда они нас заведут.

– Для чего?

– Удовлетворяю свое любопытство, – повторил старик.

– Завидую, – вздохнула Томпсон. – В наши дни мало кто может себе позволить жить так, как хочется. У большинства есть дела и обязательства.

– Не соглашусь насчет немногих, – тут же отозвался Банум. – Вы, насколько я понимаю, принадлежите к высшим слоям общества?

– Обычные люди в этом салоне не появляются.

Фраза прозвучала с легким высокомерием: американка выразила удивление сомнениям собеседника.

– В таком случае, вы видели множество людей, которые могут себе позволить жить так, как им хочется. К сожалению, хочется им не так уж и много: роскошь, развлечения, наркотики…

– В вашей жизни этого не было?

– Когда-то я не отказывал себе в удовольствиях, – признался старик.

– Тогда почему вы обвиняете других?

– Ни в коем случае! – Банум выставил перед собой руки ладонями вперед, и Лина впервые с начала разговора обратила внимание на то, что кисти скрыты тонкими черными перчатками. – Молодость дается только раз, ее надо прожить широко, тем более когда есть возможность. Но возникает вопрос: что дальше? Я видел и сорокалетних и даже пятидесятилетних «мальчиков», продолжающих бездумно транжирить унаследованные состояния.

– Такое случается, – подтвердила Томпсон.

– Но в большинстве своем отгулявшая «золотая молодежь» бодро идет по стопам родителей, занимая их кабинеты и кресла.

– Что в этом плохого? – Американка поставила опустевший бокал на столик – его тут же подхватил официант – и удивленно посмотрела на старика. – Я унаследовала дело отца и теперь являюсь председателем совета директоров корпорации. Пусть и небольшой корпорации, но…

– А кем вы хотели быть в юности? Председателем совета директоров?

– Еще коктейль, мадам?

– Да.

Банум, предпочитающий красное сухое, сделал маленький глоток вина, продолжая вопросительно смотреть на собеседницу.

– Именно это я и имела в виду, когда говорила об обязательствах, что накладывает на нас жизнь, – твердо ответила Лина. – Я должна была встать во главе корпорации.

– Кому должны?

– Отцу, детям… – протянула Томпсон. – В конце концов, тем людям, которые на нас… на меня работают.

– Почему вы считаете, что под вашим руководством им хорошо?

– Потому что я умею вести дела!

– Так кем вы мечтали стать в юности?

– Не ваше дело!

Лина отвернулась, приняла из рук официанта бокал с коктейлем и сделала большой глоток.

Ветер постепенно усиливался, пробирался под одежду, гости покидали террасу, и ей захотелось пересесть на освободившееся кресло, подальше от несносного старика. Но воспитание, воспитание…

– Жизнь в Китае отличается от уклада, принятого в Исламском Союзе или Омарском эмирате, – негромко произнес Банум. – В Индии или странах Католического Вуду она течет совсем иначе, чем в Анклавах. Но везде, я подчеркиваю – везде, постепенно формируется система, близкая к кастовой. Истории о том, как честолюбивый молодой человек сумел подняться в высшие слои общества, выглядят правдиво лишь в телесериалах. Получать хорошее образование – долго и дорого, в результате подавляющее большинство людей остается внизу, на уровне, который определен их примитивными знаниями.

– Вы бы хотели, чтобы каждый человек на Земле владел личной транснациональной корпорацией? – язвительно осведомилась Томпсон.

– Я наблюдатель, – пожал плечами Банум. – Я ничего не хочу: ни мира для всех, ни войны. Не обижайтесь, Лина, но мне плевать и на верхолазов, и на работяг. Я поделился наблюдениями, полагая, что они вам интересны. Я ошибся?