Греческий огонь. Книга 3 - Никос Зервас

Дьявол пашет землю, но только сеять в неё будет Христос.

Старец Паисий Святогорец

Нужно быть посмелее. Он хочет, чтобы считали его инкогнитом. Хорошо, подпустим и мы турусы: прикинемся, как будто совсем не знаем, что он за человек.

Н. В. Гоголь. Ревизор

Директор самого популярного и успешного Основного телеканала Эрнест Кунц раз в год неизменно с большим успехом читал лекцию на факультете журналистики. Старомодная большая академическая аудитория набивалась самоуверенной, жующей молодёжью, зубастыми эмбрионами будущих телеведущих, гениальных репортёров и разгребателей бульварной грязи. Студенты журфака, не привыкшие уважать чьё-либо мнение, кроме собственного, слушая Кунца, даже затихали, ловя каждое слово, сходящее с тонких уст великого телевизионщика.

В этом году великолепный Кунц вступил на журфак в кожаном тёмном костюме, высокий, чудно похудевший и царственно-медленный, с неизменной копной длинных, жгуче-чёрных, не по годам, волос. Шёл без охраны, улыбаясь кокетливым, розовым от счастья девочкам с младших курсов.

— Эрнест! Вам нужны молодые и красивые сотрудницы?!

— Господин Кунц, дайте блиц-интервью!

Улыбаясь, но не останавливаясь, божество российского телевидения достигло порога большой академической аудитории, поднялось на сцену под музыку аплодисментов:

— Здравствуйте, родные мои. Ещё год прошёл, и снова мы вместе.

Взрыв вздёрнутой пробки, фонтан газировки в его стакане. В динамиках, невообразимо усиленные, громыхают глотки. Он пьёт воду, а сам хитровато косит в зал. «Вот они, родные… мой завтрашний день. Надежда российской демократии, маленькие пираньи»… Десятый год он приходит сюда, в рассадник либеральной прессы, и с каждым разом всё больше ему нравятся эти узкие, хищные, уже заточенные ранней конкуренцией лица молодых журналисток.

Он говорил много и вкусно о сегодняшнем дне телевидения, о том, какие журналистские качества котируются и кредитуются на информационном рынке. К исходу второго часа начались вопросы с мест. Маленькая и крашеная, будто плюшевая, девушка спросила, облизывая микрофон:

— Что позволило Вам добиться улётного успеха на ТВ?

— Я всегда превыше всего ценил свою свободу, свою личность, — важно отвечал Кунц. — Не зажимайте себя законами. Не слушайте чужих мнений. Давайте своей самости воздух для полёта. Давите врагов, топчите конкурентов. Цветку нужен свет, птице нужен простор. А журналисту нужна свобода росчерка… Помните, что гений — всегда эгоистичен!

Тянутся кверху руки в журчащих браслетах, загорелые, с крашеными коготками — свежие всходы журфака, возбуждённые и нетерпеливые.

Микрофон берёт совсем юный парнишка, ненатурально белобрысый, с синими глазищами. «У него цветные контактные линзы», — успевает подумать Кунц. И вдруг — точно пулемётная очередь через весь зал:

— Скажите, господин Кунц, зачем Вы снимаете фильмы, создающие позорный имидж нашей страны? Вам платят из-за границы?

Продюсер невольно отпрянул, как от выстрела. Неприятно обожгло под рёбрами, будто прошило. Кунц вцепился в край лекторского пюпитра.

— Что?!.. Вы кто такой?

— Неважно, — усмехнулся мальчишка. — Да хоть Иван Царевич. А вот вы — настоящий телевизионный кощей.

На дерзкого мальчика оборачивается сотня журналистких голов.

Как подсолнечник ловит лучи, как тарелковая антенна вертится в погоне за спутником, так и чуткие мордашки юных пираний потянулись на запах скандала. Недаром будущие журналисты: кто-то уж выхватил из сумочки фотокамеру…

— Что?! — хрипит Кунц, проседая на пюпитре. — Повторите, н-не слышу…

— Вы всё слышали, — звонко отвечает нахалёнок. — Каждый ваш фильм бьёт по российской истории. По нашим царям, писателям, военачальникам. Зачем вы это делаете, Кунц?! У вас такое задание?

Кунц растерян, Кунц в замешательстве. А наглец уже выходит из аудитории. На пороге оборачивается — без микрофона всё слышно:

— Вы подлец и клеветник, Кунц! Я требую поединка. Сегодня, после этой лекции… Вам ясно?!

Так все растерялись… Никто не задержал его.

Эрнест Кунц оправился быстро. Старался улыбаться, шутил. «Вот, родные мои, хороший экспонат выскочил… жаль, что убежал…». Остаток лекции, как заведённый, продюсер говорил о русофашизме. Казалось, был в духе. Но чуткие существа в зале отметили, переглянулись: блестел от пота, поминутно отводил от глаз, резко закидывая, взмокшие волосы.

А после лекции, когда гений телевидения мягко, как горячий нож масло, пронзал толпу поклонниц, оставляя за собой оплавленные счастьем лица студенток, внезапно вырос перед ним тот самый дерзкий мальчик и, крикнув: «Защищайтесь, сударь, вы — подлец!» — поднял на продюсера старинный, как во времена Онегина, пистолет с кремниевым замком. Кунц побелел. Подросток надавил спусковой крючок, хлопнул выстрел. Кунц повалился на старый паркет. На синеватом лице, чуть выше переносицы, торчала, трепеща, детская стрела на большой малиновой присоске.

К несчастью для Кунца, кто-то из студенток успел сфотографировать и стройного мальчика с пистолетом в руке и лежащего продюсера с присоской на лбу.

КУНЦ УБИТ

ПРОДЮСЕР ОСНОВНОГО КАНАЛА

ЗАСТРЕЛЕН СНАЙПЕРОМ

ВО ВРЕМЯ ЛЕКЦИИ

Новость мгновенно разнеслась по городу. Сначала запестрели в Интернете клочки бредовых сигнальных тряпок.

Затем пошли уточнения: не убит, ранен. Не смертельно, скорее, легко. Ещё точнее: отделался лёгким обмороком. Наконец, к утру, сенсация вызрела в солидные газетные публикации:

ФАШИСТВУЮЩИЕ ОТМОРОЗКИ

СОВЕРШИЛИ ХУЛИГАНСКОЕ НАПАДЕНИЕ

НА ИЗВЕСТНОГО ТЕЛЕПРОДЮСЕРА

О происшествии написали почти все газеты, заговорили на каждой радиоволне. Неудивительно, если учесть, что очевидцы скандала, без малого триста человек, были студенты журфака, которые практиковались в различных изданиях. Одна молодая особа подробно описала, как три подбежавших телохранителя по очереди пытались отодрать с Кунцева чела присоску, смазанную надёжным японским клеем.

Телохранители, кстати сказать, прозевали «фашиствующего», потому что дожидались Кунца на крыльце факультета журналистики. Оказывается, продюсер любил казаться либералом и запретил охране провожать его внутрь учебного корпуса.

Бодигарды продюсера, совместно с факультетскими охранниками, пытались ловить дерзкого гавроша в подвале, куда он якобы сбежал. Однако вскоре нашли взломанную дверцу монтёрской комнаты, из которой злодей, очевидно, ускользнул в утробу теплоцентрали. Сюда, в монтёрскую, хитрый мальчишка заранее принёс резиновые сапоги и фонарь. Вызванные сотрудники МЧС заверили Кунца, что искать негодяя в лабиринте подземных коммуникаций бесполезно.