Прорыв - Вячеслав Шалыгин

К 2016 году скорость движения человечества по пути прогресса значительно превысила допустимую. Груз таких проблем, как перенаселенность, испорченная окружающая среда и экономические неурядицы, связанные с дефицитом энергии, стал неподъемным, но экспресс цивилизации уже не мог сбросить скорость. И вот на очередном крутом вираже инерция огромной массы проблем утащила поезд под откос. Серия масштабных техногенных катастроф взорвала привычный уклад жизни, а последовавшие экологические беды, многочисленные торговые, политические и военные конфликты изуродовали мир и подтолкнули его к краю бездны. В охватившем планету хаосе мало кто заметил, что изуродованные, отравленные, выжженные и покинутые людьми территории стремительно захватываются измененным мутациями Лесом.

Следом за растениями бунт против цивилизации подняло все живое. В 2017–2018 годах по миру прокатились волны жестоких эпидемий, вызванных новыми видами вирусов и бактерий. Плесень принялась пожирать все, что сделано человеком, включая железо и самый стойкий пластик, а животные начали превращаться в монстров, у которых на генетическом уровне заложено, что главный враг для них – человек.

2019 год дал человечеству надежду на спасение: люди вроде бы одумались и прекратили склоки, а новейший гербицид остановил рост аномального Леса, но уже в 2020 году все рухнуло. Лес нанес ответный удар – распылил над городами облака ядовитой пыльцы, в которой содержались модифицированные фрагменты гербицида и особо свирепый, неизвестный науке вирус.

Началась Великая Пандемия.

Два года она бушевала над миром, унося миллиарды жизней. Когда же эта величайшая в истории эпидемия пошла на убыль и выжившие, оглядевшись, подсчитали потери, стало ясно, что прежнего мира нет. Большую часть суши занял аномальный Лес, соваться в который для людей стало сродни самоубийству, а на небольших разрозненных островках нормального, не занятого Лесом пространства теперь обитало не более одного процента прежнего населения планеты.

Однако недаром человек славится своей жаждой жизни и способностью приспосабливаться к любым условиям. Пока бушевала Пандемия, люди прятались и выживали, как могли, но уже с 2023 года на относительно безопасных степных территориях, в своеобразных резервациях посреди бескрайнего Леса, началось формирование нового, дикого, жестокого, раздробленного на кланы и группировки, неустойчивого общества. Строить новую цивилизацию этому обществу пока было не по силам, но оно хотя бы имело шанс продержаться до того момента, когда Лес вынесет окончательный вердикт – жить человечеству или умереть.

Неизвестно, сколько островков-резерваций было оставлено Лесом по всему миру. Ниже речь пойдет о нескольких участках, уместившихся на территории бывшей Украины, юга России и запада Казахстана. К 2027 году определять весь уклад жизни людей, выживших на этой территории, стали четыре силы. Первая, самая дисциплинированная, хорошо вооруженная и считающая себя наследницей прежних властей – Армия Возрождения. Вторая – кочующая по обитаемым территориям жестокая и беспринципная орда с нехитрым названием Черный Рынок. Третья сила – вольные бродяги, условно объединенные Советом бродяг. И, наконец, егеря из Поселения Край – самые колоритные и самые загадочные персонажи нового мира хотя бы потому, что лишь они нашли способ входить в кишащий опасностями Лес.

Именно между этими силами и развернулась борьба за ресурсы, жизненное пространство и секреты ограниченной Лесом территории.

Наблюдатель – Центру.

Первая запись в протоколе операции «Штормовое предупреждение».

Агент «Восток» снят с консервации, прошел тесты и активирован.

Агент «Запад» к активации готов.

Запрашиваю день и время начала операции.

Центр – Наблюдателю.

При получении разрешения на активацию агента «Запад» произошел сбой программы. Данные агента «Запад» повторно введены в Систему. Идет дополнительный анализ.

Сместите акценты на агента «Восток».

Дата и время начала операции будут определены сегодня.

Старый Оскол. Две недели назад

Руины бывают разные. Бывают выбеленные солнцем, ветром и дождями свидетельства давних времен, а бывают обугленные, словно c черно-белых кадров военной хроники. Или руины нового типа: оставшиеся от городов, пострадавших во время техногенных аварий. Или сверхновые: замшелые, поросшие аномальной зеленью, полные одичавшего зверья и немыслимых ловушек. Все они разные, но есть главный объединяющий признак, который перечеркивает различия, – люди в них не живут. Они могут временно прятаться в развалинах, устраивать засады, могут искать в них полезные вещи, могут приходить и расчищать место для постройки новых зданий, ночуя в палатках или уцелевших зданиях где-нибудь поблизости, но постоянно жить в руинах не могут. Такова человеческая психология. Для людей развалины домов – те же кладбища. И тот факт, что после финальной зеленой катастрофы большинство современных руин выглядит чуть лучше развалин Сталинграда или Хиросимы, ничего не меняет. Обуглены развалины, заражены радионуклидами или полны странной на вид зелени и аномальных ловушек – они в первую очередь кладбища цивилизации, а уж после – все остальное.

В общем, характеризуя руины, следует добавлять «казалось бы». Руины, казалось бы, разные. При всем разнообразии у любых развалин больше сходства, чем различий.

Снайпер одернул капюшон, чтобы стряхнуть капли надоевшего дождя, и откинул колпачок на оптическом прицеле. Руины, в которых он затаился, страхуя переход разведгруппы через опасную площадь, действительно походили на любые другие. Повсюду был ломаный бетон с торчащей арматурой, битый кирпич, искореженные трубы, обрывки проводов, мятые фермы всевозможных сварных конструкций, обломки пластика и клочья разного вида утеплителя, изоляции, обмотки. И никаких признаков жизни. Стандартный набор.

В недавнем прошлом эту территорию занимал испытательный полигон военного ремонтного завода. Теперь центр полигона был свободен, но периферия загромождена какими-то ящиками, контейнерами, пустыми бочками и сугубо гражданской техникой. Впрочем, имелись и несколько экземпляров профильной продукции. Ближе к заводским ангарам стояла дюжина танков разной степени укомплектованности и два БТРа на спущенных колесах. Группа затаилась как раз между бронированными тушами военных монстров, продырявленных не вражескими снарядами, а проросшей прямо сквозь металл аномальной зеленью.

Снайпер прильнул к окуляру, пытаясь обнаружить кого-то из товарищей. Связь в центре города работала через раз, поэтому разведчики больше полагались на визуальный контакт и систему условных жестов. Никто из товарищей пока не сигналил, поэтому снайпер вернулся к исполнению прямых обязанностей – перевел прицел на устье прохода между контейнерами на восточном краю миниатюрного полигона. Проход вел к большой дыре в бетонном заборе. По мнению стрелка, это была оптимальная точка доступа на территорию завода.