Рыцарский турнир - Морган Райс

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Торгрин стоял держась за поручень на носу своего проворного корабля, его волосы развевались на ветру, а сам он с нарастающей тревогой вглядывался в горизонт. Эйнджел стояла рядом с ним, а Элден, О'Коннор, Матус, Рис, Индра и Селезия управлялись с парусами, и корабль, доставшийся им от пиратов, плыл так быстро, как только позволял ветер. Как бы Тор не торопился, он знал, что они и так движутся с предельной скоростью. Но всё же, он не переставал мысленно подгонять судно. После всех злоключений он наконец был уверен, что Гувейн ждёт его совсем близко, сразу за горизонтом, на Острове Света. И не меньше он был у верен в том, что Гувейн в опасности.

Тор не понимал, как это было возможно, ведь когда он покинул его в прошлый раз, Гувейн был цел и невредим на Острове Света, и за ним присматривал сам Рагон – колдун, не уступавший могуществом своему брату. Аргон был самым сильным колдуном из всех известных Тору – он охранял всё Кольцо – и у Тора в голове не укладывалось, что с Гувейном могло что-то случиться, пока он был у Рагона под защитой.

Если только в дело не вступила какая-нибудь неведомая Торгрину сила, какой-нибудь тёмный колдун, который мог сравниться с Рагоном по могуществу. Возможно ли, что такая тёмная сила, такой злой маг, о котором он ничего раньше не слышал, действительно существовал?

Но зачем этой тёмной сущности понадобился его сын?

Тор вернулся в памяти в тот день, когда он, зачарованный своим сновидением, в спешке уплыл с Острова Света не дождавшись утра. Теперь, оглядываясь назад, Тор осознал, что тёмная сила затуманила ему разум и нарочно увела его от сына. Только благодаря Ликополз, которая по-прежнему кружила над кораблём, оглашая небо пронзительными криками, то скрываясь на горизонте, то возвращаясь снова, он наконец-то взял верный курс и повернул обратно к Острову. Ему стало очевидно, что нужные подсказки всё время были у него под носом. Как он мог не обратить на них внимания? И, главное, что за злонамеренная сила решила сбить его с толку?

Тор вспомнил о цене, которую ему пришлось заплатить – о демонах, которых он выпустил из ада и каждый из которых, по велению Короля Смерти, означал проклятье для него и его спутников. Он знал, что ещё много проклятий висит над ними и много испытаний ждёт их впереди, и был уверен в том, что одно из них как раз свершилось. Он гадал, к каким ещё неприятным сюрпризам следует готовиться. Удастся ли ему вернуть сына?

"Не волнуйся", – послышался нежный голосок.

Тор обернулся, посмотрел вниз и увидел, что Эйнджел дёргает его за подол рубахи.

"Всё будет в порядке", – добавила она с улыбкой.

Тор улыбнулся ей в ответ и погладил её по макушке, как всегда ободрённый её присутствием. Он полюбил Эйнджел как родную дочь, которой у него никогда не было. Она умела его успокоить.

"А если нет, – продолжила она, не переставая улыбаться, – я со всем разберусь!"

Она гордо подняла свой маленький лук, которой смастерил для неё О'Коннор, и показала Тору, как она научилась целиться. Тора развеселило, как она держала лук на уровне груди, как неуверенно вставила в него маленькую деревянную стрелу и натянула тетиву. Она выстрелила и стрела вихляя полетела за борт, в океан.

"Я убила рыбу?!" – спросила она возбуждённо и ликуя побежала к перилам, чтобы посмотреть.

Тор вместе с ней выглянул на пенящиеся волны. Он сомневался, но всё равно улыбнулся.

"Конечно", – уверенно ответил он. "Может быть, даже акулу".

Тор услышал отдалённый крик и снова насторожился. Он застыл на месте, схватился за рукоять меча и напряжённо вперился вдаль.

Густые серые тучи мало-помалу рассеялись, и за ними на горизонте показался пейзаж, от которого сердце Тора сжалось: там, над далёким островом и над окружавшими его крутыми скалами, вздымались в небо столбы дыма. У острова была плоская верхушка, и Тор не перепутал бы его ни с одним другим.

Это был Остров Света.

Боль пронзила грудь Тора, когда он увидел, что небо над островом было черным-черно от нечисти. Злобные существа, похожие то ли на горгулий, то ли на стервятников, с криками вились вокруг. Их было целое войско, и остров под ними был целиком объят пожаром. Не осталось ни одного нетронутого уголка.

"БЫСТРЕЕ!" – скомандовал Тор, перекрикивая ветер, зная, что это бесполезно. Он никогда прежде не чувствовал себя настолько беспомощным.

Он ничего не мог сделать. Он смотрел на языки пламени, на дым, на удалявшихся чудовищ, слышал, как Ликополз вопит у него над головой, и понимал, что опоздал. Ничто и никто не смог бы там выжить. Всё, что было на острове – в том числе и Рагон с Гувейном – должно было, несомненно, погибнуть.

"НЕТ!" – простонал Торгрин, проклиная небеса. Солёные брызги летели ему в лицо и океан с опозданием нёс его к острову смерти.

Гвен стояла совсем одна посреди замка своей матери в Кольце и оглядывалась по сторонам. Постепенно она начала понимать, что что-то было не так. Замок был заброшенным, без мебели, лишённый всякой обстановки. Исчезли прекрасные витражи, украшавшие когда-то окна, от которых теперь остались только проёмы в каменных стенах, сквозь которые внутрь проникали лучи заката. В воздухе кружилась пыль, и казалось, что в замке никто не жил уже тысячу лет.

Гвен выглянула в окно и увидела пейзаж Кольца. Место, которое она однажды знала и любила всем сердцем, теперь было в запустении, выглядело изуродованным и нелепым. Будто во всём мире не осталось ничего хорошего.

"Дочь моя", – раздался голос.

Гвендолин обернулась и в шоке обнаружила, что её мать стоит рядом и смотрит ей в ответ. Она осунулась и выглядела болезненно, будто от матери, которую Гвен знала и помнила, осталась только тень. Такой она была на смертном одре – состарившейся больше, чем это вообще возможно на человеческом веку.

У Гвен почувствовала, как у неё ком застрял в горле, когда она вдруг осознала, как сильно, не смотря на всё, что между ними произошло, скучала по матери. Она не понимала даже, скучала ли она именно по ней или по семье вообще, по хоть какому-то знакомому лицу, по Кольцу. Она бы всё отдала, лишь бы снова оказаться дома, в родном привычном месте.

"Мама", – отозвалась Гвен, с трудом веря своим глазам.

Гвен протянула к ней руку и в тот же момент внезапно перенеслась в другое место – на остров, на край скалы, на пепелище, оставшееся от только что сожжённой земли. Тяжёлый запах гари и серы висел в воздухе и обжигал ей ноздри. Она повернулась лицом к острову и, когда хлопья пепла немного улеглись, она заметила опалённую золотую колыбельку – единственный уцелевший предмет среди золы и углей.

Сердце Гвен забилось быстрее, когда она шагнула вперёд, переживая о том, что увидит внутри. Часть её радостно трепетала от мысли, что она снова сможет взять сына на руки, прижать к груди и больше никогда не отпускать. Но другая её часть страшилась обнаружить, что его там нет или, ещё хуже, что он мёртв.