Алхимики. Бессмертные - Кай Майер

Сотворение материи из энергии,

а энергии из материи – суть алхимии.

Бог – алхимик.

Август 1914 года

Аура проснулась в номере гостиницы, и перед ней вдруг пронеслось все то, что уже давно терзало ее душу: все, к чему она стремилась, все, что потеряла. Воспоминания навалились тяжким грузом.

Но вот она открыла глаза, щурясь от дневного света, и видение исчезло. Остались лишь пустота и страх, как накануне вечером. И так каждый вечер вот уже много лет.

Аура повернулась к окну: над крышами Парижа сияло солнце. Яркий свет будто разделял столбы дыма, поднимавшегося из труб, на тонкие нити. Солнце слепило. Не меняя позы, Аура снова закрыла глаза. Сон постепенно развеивался, а воспоминания становились отчетливее. Казалось, руку протяни – и вот они, ответы на вопросы, причины тревог – все, что опять и опять гнало ее из дома в чужие страны и города, из одной гостиницы в другую.

Но вот воспоминания улетучились, и вновь вернулась острая боль утраты. Ауру охватили горе и ярость. Как знакомы ей эти мучительные ночи, когда часами смотришь в потолок и не можешь уснуть, эти приступы жара, когда все тело словно пылает, это невыносимое отчаяние!

Аура лежала на спине, укрывшись тонкой простыней. Стены здания не спасали от августовского зноя. Даже коридоры гостиницы «Три грации», где не было окон, за день раскалялись, как печь. И ночами жара не спадала.

Высокие окна в номере Ауры (она использовала только одну комнату из трех) выходили на набережную Сены. Зеркальную гладь воды лишь изредка рассекали лодки.

Окна с двойными рамами приглушали шум редких автомобилей, грохот повозок и стук лошадиных копыт. Аура вдруг подумала, что глухая, безликая тишина гостиничных номеров будто бы высасывает жизнь из звуков города, и те становятся плоскими и невыразительными. Эта тишина словно поглощает внешний мир, подменяя его каким-то недоразумением – архитекторы называют это «атмосферой помещения».

Аура задумчиво оглядывала голубые обои с идущим поверху бордюром, изящные комоды, стулья с обивкой бледных оттенков. Она приехала в Париж две недели назад и с тех пор видела эту картину каждое утро, каждый вечер. Обстановка номера – вычурная и роскошная, как и все в гостинице «Три грации», – была совсем не в ее вкусе. С другой стороны, Аура и не пыталась привить себе вкус к вещам. По той же причине она брала в путешествия только черные платья. Просто и элегантно. На все случаи жизни.

Только однажды эта привычка сыграла с ней злую шутку: когда здесь, в одном из самых людных городов Европы, впервые за много лет выдался невероятно жаркий август. Вот уже сколько дней Аура проклинала свои черные платья, но так и не купила что-нибудь посветлее. Ведь она так занята! Хотя по вечерам не могла сказать, что делала целый день…

Ходила по пыльным книжным лавкам и библиотекам. Встречалась со старыми профессорами и чудаковатыми учеными. Бродила по музеям и галереям. С наступлением сумерек, а иногда и глубокой ночью начинались другие дела: Аура проникала в давно опустевшие особняки и дворцы через заколоченные окна и двери, забиралась в подвалы, пряталась в зарослях заброшенных садов, блуждала по пустынным коридорам, и гулкий звук ее шагов был слышен даже на улице. Старые чердаки, где полы прогибались под тяжестью ящиков. Подвалы, доверху набитые книгами, которые давно потемнели от плесени. Заброшенные гостиные, озаренные тусклым сиянием луны…

Бесконечные поиски…

Высвободив руки из-под простыни, Аура потерла глаза. Солнечный свет уже не так ослеплял, и очертания комнаты стали более четкими – как в аквариуме, в котором мутную воду заменили свежей.

Наконец взгляд ее упал на зеркальный потолок. Кому-то это могло бы показаться непристойным – разглядывать собственное отражение, пока лежишь в постели. Но ведь Париж – город влюбленных! И все же автор идеи зеркального потолка вряд ли задумывался о том, какое зрелище предстанет перед постояльцами утром. Сомнительное удовольствие – едва проснувшись, увидеть себя растрепанным и с заспанными глазами.

Но не копна черных как смоль волос, не круги под голубыми глазами, не бледная кожа на блестящем шелке простыней оборвали размышления Ауры. Сон как рукой сняло, точно ее окатили ледяной водой!

На белой простыне, словно зияющая рана, багровело пятно. Сбросив простыню, Аура вскочила с кровати и испуганно уставилась на темное пятно, силясь понять, откуда оно взялось.

За свою жизнь Аура повидала достаточно крови, чтобы не спутать ее ни с чем другим. Спала она без одежды и, оглядев себя, убедилась, что кровь не ее.

Это был отпечаток руки – прямо в том месте, где простыня укрывала живот Ауры.

Отпечаток кровавой руки.

С шестью пальцами.

Ящик с книгами – с него-то все и началось.

Тогда, больше года назад, Аура наткнулась на понятие «Verbum Dimissum». Но и теперь, спустя столько времени, она все еще не знает, что оно означает.

Verbum Dimissum. Утраченное слово.

Оно впервые встретилось ей в книгах, неожиданно пришедших на имя ее отца, Нестора Непомука Инститориса, который умер семнадцать лет назад. В почтовой квитанции значилось, что девятнадцать лет назад, летом 1895 года, эту посылку отправил некий книжный торговец из Бостона, который с тех пор как сквозь землю провалился. В Бостоне его никто не знал; адрес, указанный в квитанции, оказался несуществующим. Сопроводительное письмо из пароходства сухо уведомляло, что ящик по неустановленным причинам послали в порт Бушир в Персидском заливе, оттуда – в Туамасину на острове Мадагаскар и, в конце концов, на Кипр. Там он семнадцать лет пролежал на портовом складе, погребенный под другими посылками. Потом склад решили снести – тут-то ящик и обнаружили, и он продолжил свое путешествие: сначала – обратно в Бостон, а оттуда – снова получателю, чей адрес нашелся в архиве.

Сожалеем об этой досадной ошибке и просим принять во внимание, что компенсация за нанесенный ущерб в данном случае не предусмотрена. С уважением и наилучшими пожеланиями.

И вот когда слуга занес ящик в двери замка Инститорисов и поставил на ковер перед камином, его одиссея наконец завершилась. Сколько людей позавидовало бы странствиям простого дубового ящика!

Аура несколько месяцев изучала его содержимое: что-то – с интересом, что-то – с недоумением, но большую часть книг просто отбрасывала за ненадобностью. А ведь многие из них появились еще на заре книгопечатания. Пролистав тысячи страниц, Аура наткнулась на понятие «Verbum Dimissum». И так увлеклась, что вернулась к отброшенным ранее томам и нашла еще кое-какие подробности. Точнее, не подробности. Вопросы. Ведь упоминания, перекрестные ссылки и сноски лишь порождали все новые и новые вопросы…