Барселона. Проклятая земля - Хуан Франсиско Феррандис

В истории есть такие периоды, которые, за недостатком источников информации, можно взять приступом, только если заранее признать рискованность и слабость своей позиции: вполне возможно, что мы заблуждаемся, что если бы мы чудом сумели отступить на тысячу лет назад и собственными глазами лицезреть людей, о которых повествуем, и наблюдать события, которые истолковываем, тогда, наверное, сходство между реальностью и миром, созданным в нашем воображении, оказалось бы не слишком значительно, а изумление наше – велико.

Монастырь Санта-Афра, к северу от Жироны

Ненастной ночью они добрались до монастыря и укрылись за одним из кладбищенских надгробий. Вдалеке слышалось завывание волков, которые шли по их следу.

Пятеро монахов, читавших вечерние молитвы в каменной часовне, услышали плач. Настоятель Адальдус продолжил службу, дабы отпугнуть ночные страхи, но брат Райнарт, уже много лет назад потерявший зрение, поднялся с колен и объявил, что бесплотные души, бродящие по холмам, так не плачут.

Запасшись факелами, монахи робко выбрались наружу и обошли церковь. Волки уже обнюхивали могилы, самый крупный зверь скалился на людей. Монахи потрясали факелами, поэтому им удалось отогнать волков – и тогда за одной из могил они увидели детей. Мальчику было на вид лет семь, а девочке чуть больше трех. Дети были похожи, их светлые волосы спутались и слиплись. Мальчик обнимал малышку, оберегая от опасностей, но это был жест глубочайшего отчаяния. Увидев монахов, он умоляюще пискнул. Девочка открыла небесно-голубые глаза и вгляделась в темноту, где скрылись волки. Несмотря на малый возраст, она не плакала, и монахам это показалось странным. Возможно, ребятишки и были братом и сестрой, но души их вели себя по-разному.

– Они вас покусали? – озабоченно спросил настоятель.

Дети покачали головой. Рубашонка на девочке была разорвана, как будто волки вылизывали ей спину. Растерянные монахи кинулись за одеялами. Мальчик крепко сжимал тисовый лук, тетиву которого, определенно, он не смог бы натянуть. Оба ребенка выглядели голодными и изможденными, они промокли до нитки, а ноги их были сбиты в кровь от долгой ходьбы. При этом лохмотья, в которые превратились рубашки, были льняные, отменной выделки. Взгляды детей таили в себе трагическую историю – одну из множества, происходивших в этих мрачных краях.

– Кажется, они пришли издалека. Бедняжки совсем заледенели и ослабли!

– Они выживут, – определил старый монах Райнарт, с удивлением ощупывая детские головы. – Господь охранил их и привел сюда ради какой-то цели. Но кто вы такие?

Дети ничего не ответили. Ответ пришел уже после того, как они обогрелись и подкрепились несколькими краюхами хлеба с черствым сыром. Просто чудо, что дети добрались до монастыря из самого сердца Барселонского графства, проведя в пути несколько дней. Маленькая община бенедиктинцев порешила называть их Рожденными от земли, чтобы скрыть, что это Изембард и Ротель, дети Изембарда из Тенеса, последнего рыцаря Марки, сгинувшего во время кровопролитного мятежа графа Гильема Септиманского, который взялся за оружие на юге Французского королевства и захватил власть в Барселоне, предав смерти законного графа.

Монахи переглядывались с похоронными минами, пока Изембард лопотал подробности страшной истории. Подтверждались самые худшие слухи. Дом Тенес, возвышенный до благородного звания для защиты Испанской марки (южного предела Священной Римской империи) от сарацин, теперь исчезал, погружаясь в темную легенду. От замка на утесе над рекой Тенес остались только безмолвные развалины, и долго еще ни один человек не отважится разрыхлить эти земли мотыгой или повалить одряхлевший дуб. Место это сделалось проклятым.

Но дети рассказывали еще и об ужасных существах, населивших леса, и о кровавых злодеяниях на покинутых людьми пустошах. Брат Райнарт вжал голову в плечи, понимая, что теперь с разоренной Испанской марки расползается тьма и некому поставить ей предел.

861 год

Во второй половине IX века Священная Римская империя была поделена между внуками Карла Великого и сыновьями этих внуков. Имперская мечта растворялась в братоубийственных войнах, в жажде власти и в нищете, как и зачатки земледельческой и государственной реформы старого императора. Большие правящие дома прирастали землями в обмен на войска и вассальные договоры, а на границах агонизирующей империи возникали новые опасности: Германии угрожали орды славян, Италии – сарацины, а Франции – норманны и Кордовский эмират.

Приходившие извне угрозы сдерживались приграничными марками, управлявшимися графами, которых король назначал для охраны имперских территорий. На юге Пиренеев, в местности, которую в эпоху вестготов называли Готия или Септимания, были графства Барселона, Осона, Жирона, Ампурьяс, Серданья, Уржель, Пальярс и Рибагорса, охранявшие протяженные границы королевства Франции с Кордовским эмиратом. Ни Карлу Великому, ни его потомкам не удалось стабильно закрепиться на новых территориях к югу от бассейнов рек Льобрегат, Карденер и Сегре́. Это и была Испанская марка, а прямо на границе, между сумрачным запустением и лучезарным Средиземноморьем, стояла Барселона – последний город империи.

С 801 года, когда город отбили у Кордовского эмирата, Барселона приняла на себя больше полудюжины грабительских атак и налетов сарацин, которые приходили из-за Льобрегата и опустошали деревни, обители и поля на территориях Барселонского и Осонского графств. Горделивая римская стена древнего Барсино, укрепленная после Реконкисты, предоставляла защиту более чем полутора тысячам жителей, однако угроза была настолько серьезна и постоянна, что многие вестготские дома были снесены, уступив место садам и пашням, поскольку жизнь посевов за городскими стенами была эфемерной и скоротечной.

Короли и графы понимали, что предоставить Испанскую марку ее собственной участи означает подвергнуть империю великой опасности, однако из-за распрей между потомками Карла Великого на этот последний рубеж наползало облако темноты и забвения. Доходившие оттуда зловещие истории приводили в трепет всех жителей королевства. Барселона и Марка были страшным местом.

В июне 860 года мирный договор, заключенный в Кобленце, позволил четверым Каролингам, потомкам великого императора, заново поделить земли Священной Римской империи. Карл Лысый, сын Людовика Благочестивого от второго брака, оставил за собой Францию, а Людовик Немецкий, сын Благочестивого от первого брака, получил Германию к востоку от Рейна. Людовик Второй, сын покойного Лотаря Первого, отправлялся в Италию с сохранением императорского титула, а его брату Лотарю Второму досталась Лотарингия – широкая полоса земли от Северного моря до самых Альп.