«Принц» и «цареубийца». История Павла Строганова и Жильбера Ромма - Александр Чудинов

Об авторе

Александр Викторович Чудинов, доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института всеобщей истории Российской академии наук и главный редактор международного издания «Французский ежегодник», уже четверть века является лидером международно признанной «новой русской школы» историографии Французской революции XVIII века.

Труды А.В. Чудинова по истории Французской революции и Наполеоновских войн были отмечены международной научной премией им. А. Леруа-Больё, премией им. Н.И.Кареева Российской академии наук и Серебряной медалью ассоциации la Renaissance Française (Франция).

Его перу принадлежат такие монографии, как «Размышления англичан о Французской революции: Э. Бёрк, Дж. Макинтош, У. Годвин», «Французская революция: история и мифы», «Жильбер Ромм и Павел Строганов: история необычного союза», «Старый порядок во Франции и его крушение», «История Французской революции: пути познания», «Забытая армия. Французы в Египте после Бонапарта. 1799–1800», ряд учебников для школ и вузов, а также более 400 научных статей.

Где только не встречали эту удивительную пару в восьмидесятые годы ХVIII века путешественники, пылившие по дорогам Европы: то в просторной карете, запряженной шестеркой лошадей, то в тесной кибитке она без устали колесила по континенту от гор Уральских до гор Альпийских, от моря Белого до моря Черного. Их видели на волжских просторах и в прибалтийских дюнах, у водопадов Финляндии и возле потухших вулканов Оверни, в херсонской степи и на равнине Иль-де-Франса. Они гуляли по набережным Невы и Сены, восхищались красотами московского Кремля и ханского дворца в Бахчисарае, подолгу жили в Киеве и Женеве. Впрочем, вряд ли современник счел бы эту пару необычной – всего лишь юный русский граф с французом-учителем! В самом деле, мало ли их тогда разъезжало по свету: отпрысков российской аристократии со своими «мосье бопре»?

Шарль-Жильбер Ромм (1750–1795), проголосовав в 1793 году за казнь короля Людовика XVI, получил вместе с другими такими же, как он, депутатами Конвента неофициальное звание «цареубийцы»

Но нам, отделенным от той поры двумя сотнями лет и знающим дальнейшую судьбу этих людей, их союз не может не показаться удивительным. Ведь учителем был Жильбер Ромм, вошедший позднее в историю как один из видных деятелей Французской революции, депутат Законодательного собрания и Конвента, «цареубийца», проголосовавший за казнь короля, лидер последних монтаньяров и «мученик прериаля». Целое десятилетие Франция жила по составленному им календарю. А его ученик, граф Павел Александрович Строганов, которого на родине Ромма, в Оверни, величали «русским принцем», остался в истории России как ближайший сподвижник императора Александра I, участник и идеолог либеральных реформ начала XIX века, умелый дипломат и талантливый военачальник.

Граф Павел Александрович Строганов (1772–1817) никогда не имел княжеского титула, однако земляки Ромма, неискушенные провинциалы, пораженные изяществом манер, блестящим французским языком и красотой юноши, нарекли его «русским принцем (князем)»

Истории удивительного содружества этих двух выдающихся людей и посвящена настоящая книга. Это иллюстрированная и сокращенная версия монографии «Жильбер Ромм и Павел Строганов: история необычного союза», увидевшей свет в 2010 году и отмеченной тогда же Международной премией имени А. Леруа-Больё. Поскольку настоящее издание адаптировано для широкого читателя, здесь отсутствуют научный аппарат, характеристика использованных документов и очерк историографии темы. Тот, кто после прочитанного захочет со всем этим ознакомиться, может обратиться к оригинальной версии книги.

Год 1745-й в провинциальном городке Риом, что в Нижней Оверни, был столь же беден на события, как год предыдущий, да, впрочем, и последующий тоже. Отец Тиолье, риомский монах-кордельер, тщательно фиксировавший в своем дневнике наиболее знаменательные факты из жизни города, счел необходимым за весь 1745 год упомянуть лишь о таких. Двадцать четвертого марта в церкви Отцов Кордельеров был установлен деревянный образ Божьей Матери. Двадцать девятого марта отпевание госпожи Сулаж Лямур, дамы, видимо, чрезвычайно достойной, производилось монахами не как обычно, а в новом черном облачении, специально предусмотренном для особых случаев вторым пунктом устава Отцов Кордельеров города Риома. Шестого мая господин Шовлен, бывший хранитель печати и государственный секретарь, двумя годами ранее королевским указом сосланный с семьей в Риом, теперь другим королевским указом был переведен в Орлеан. Начался ремонт дороги, ведущей от ворот Лайа к воротам Мозак. Третьего октября виноградники на равнине сильно пострадали от заморозка, а семнадцатого октября сильный ветер нанес им большой ущерб, оборвав все грозди. В тот же день случился пожар в предместье Лайа, где сгорели шесть домов, а в огне погибли породистая лошадь, несколько свиней и овец. Тридцать первого декабря в монастыре Отцов Кордельеров начался ремонт оргàна. И всё. В остальном жизнь шла по обычному, от веку заведенному порядку: люди рождались, женились и умирали.

Двадцать третьего февраля 1745 года прокурор риомского президиала (суда) Шарль Ромм женился во второй раз. Новобрачный был далеко не молод: ему шел уже шестьдесят четвертый год. В местечке Рошдагу на северо-западе Нижней Оверни, где он увидел свет в 1681 году, род Роммов еще с XVI века принадлежал к верхам третьего сословия как один из наиболее зажиточных и влиятельных. Отец Шарля, почтенный купец Жильбер Ромм, торговавший обувью, покинул сей мир тридцати лет от роду, когда сыну не исполнилось и семи. А поскольку мать ребенка умерла двумя годами ранее, заботу о мальчике взял на себя ее брат Пьер Жалло, прокурор риомского президиала (окружного суда). Он-то и вырастил Шарля, обучил премудростям юриспруденции, а позднее передал ему свое место в суде (купив такую должность, владелец мог распоряжаться ею как собственностью).

В XVIII веке население Риома насчитывало около десяти тысяч, что по меркам даже того времени было достаточно скромным числом. Однако город не только претендовал на звание административного центра Оверни, но играл порою достаточно заметную роль в государственной жизни страны в целом, благодаря тому, что издавна служил местом пребывания важнейших судебно-административных учреждений провинции: королевского сенешальства, основанного еще в 1360 году, и президиала, созданного в 1551 году; а также – ряда территориальных финансово-фискальных органов: финансового присутствия, денежной палаты, управления лесами и водами, бюро соляной монополии. Правда, в соседнем городе Клермон-Ферране, непримиримом сопернике Риома в борьбе за право считаться столицей Оверни, находилась не только резиденция интенданта – представителя центральной власти, но и свои собственные сенешальство и президиал. Однако округа последних размером существенно уступали риомским. К тому же клермонские учреждения имели более позднее происхождение и, соответственно, пользовались меньшим авторитетом, ведь общество Старого порядка строилось прежде всего на уважении к традиции. Таким образом, если Клермон-Ферран, благодаря присутствию интенданта, формально считался (но только не риомцами!) политическим центром Оверни, то реально бóльшая часть провинции в судебном и фискальном отношениях подчинялась Риому.