Олимпиец. Том III - Артур Осколков

Пролог

Гора Олимп.

Место, где живут боги. Откуда наблюдают за смертными и вмешиваются в их жизни по своему усмотрению. Создать или сломать чужую судьбу для них ничего не стоит, потому что нет существа выше, могущественнее и прекраснее, чем бог.

Разве что… Другой бог.

Аид поднимался по склонам великой горы, и цветы увядали и рассыпались в прах под его ногами. В его взгляде не было злости, но ни одно существо… ни обычное, ни мифическое не решалось встать на его пути.

Обнаженные нимфы с тихими вздохами исчезли на ветру. Сатиры быстро убрали в сумки деревянные свирели, а сами попрятались среди деревьев. Даже птицы и то, предпочитали облетать хмурого мужчину стороной.

Охрана же…

Многочисленные стада кентавров, что обычно караулили подступы к жилищу богов, сейчас вовсю были заняты спором. Каким же именно? Выбирали смельчака, который мог бы встретить пришельца.

Вот только смельчаков не находилось. Потому что ни у кого не было ответа на вопрос. Очень простой вопрос.

Что заставило Владыку Подземного Мира покинуть свое царство первый раз за три тысячи лет?

Сам же бог не обращал внимания на копошащихся вокруг смертных и продолжал медленно и размеренно двигаться к вершине. Одним шагом Аид мог преодолеть целые мили, но он не собирался спешить.

Он хотел дать своему брату время на подготовку.

Когда Аид добрался до белокаменной арки у самого входа в чертоги Олимпа, с яркой вспышкой из воздуха появился золотоволосый юноша. Идеальные черты лица, атлетичная фигура, короткие светлые волосы. Его появление возвестила чарующая музыка арф и запах лаванды.

Аполлон.

Покровитель искусств и бог Света. Вечно надменный в своих доспехах из солнечных лучей и лунного сияния. А еще любитель музыки и особенно побренчать на гитаре под треск костра.

Единственное достойное качество по мнению Аида.

— Отец готов тебя принять, — холодно поприветствовал его юноша. — Не злоупотребляй его радушием, дядя. Inferi на Олимпе нежеланные гости.

Бам!

Мощный удар в грудную клетку, и обнаглевший племенник отлетел в сторону. Сбил по дороге сразу две колонны и, подняв кучу брызг, приземлился с самый центр декоративного прудика. Пара секунд и оттуда с громкими визгами выскочили сразу три нерейды, стыдливо прикрывающие оголённые груди.

Аид покачал головой и невозмутимо направился дальше по дороге.

Будь это любой другой день, он просто бы прошел мимо. Сделал бы заметку на память, но не более. Не в его правилах встревать в дрязги с Олимпийцами.

Но только не сегодня. Сегодня он был зол.

К тому же…

Слишком долго его тут не было. Слишком многие из родственников забыли, как он выглядит. Кто он такой. Для них он казался чем-то вроде детской страшилки. Гробовщик, который только и может, что прятать свое лицо от реального мира. А не тем, кем он был на самом деле.

Старшим богом. Первым сыном Кроноса.

Дорога вывела Аида к гигантскому храму, разукрашенному сразу сотнями барельефов и белокаменных фресок. Каждая их них красочно демонтировала подвиги самого могучего из Олимпийцев. Громовержца, конечно.

Чтобы все знали, кто здесь хозяин.

«Зевс борется с Кроносом. Зевс сбрасывает титанов. Зевс разыгрывает пасть Тифона».

— Чрезмерное эго, — пробормотал себе под нос Аид и ступил под ровные своды колонн. — И никого вкуса. Ты никогда не меняешься, брат.

— Как и ты, — раздался чуть позади властный голос, и из тени помещения выступила высокая женщина. — Рада тебя видеть, Аид.

Она выглядела удивительно молодо. Даже для богини. Чистое, без складок и морщин лицо. Перетянутые золотым обручем темные волосы, волной спадающие на узкие плечи. Простой, можно даже сказать крестьянский, хитон.

Ее выдавали глаза. Цвета аквамарина и бездонные, словно прибрежный океан. И такие же холодные.

Аид почтительно склонил голову.

— Ты все так же прекрасна, сестра.

Женщина благосклонно кивнула, принимая комплимент, а затем совершенно внезапно фыркнула. Задорно, совсем по-девичьи.

— Вот бы мой муж был столь щедр на любезность. Цены бы ему не было, — тепло улыбнулась богиня и, прежде чем Аид успел что-то сказать, подошла поближе и крепко его обняла. — Я скучала.

— Ты всегда желанная гостья в моем доме, сестра. И ты меня здорово выручишь, если решишь навесить, — вернул улыбку Аид. — Моя Персефона чуть ли не каждый день просит о меня встрече.

Женщина отстранилась и с явным сожалением покачала головой.

— Может быть в другой раз. Ты же знаешь мое правило — я не появляюсь в домах женатых мужчин.

Аид знал. И одобрял всей душой. Даже он, целиком и полностью поглощенный в проблемы своего Царства, слышал о последнем разрыве между Герой и Зевсом.

Причиной, понятное дело, понятное дело послужила измена. Очередная любовница Зевса, Клио, которую тот даже не потрудился спрятать. Наоборот, хвалился перед остальными богами, обещал наивной девушке бессмертие и место на троне.

Понятное дело, что до этого бы никогда не дошло, но…

У Геры не выдержали нервы. Даже у богини брака есть предел. Особенно, когда сам брак несчастливый.

Скандал вышел жутким. Как рассказал ему Гермес — а именно от него Аид и узнавал большую часть новостей с Олимпа — чуть ли половину великой горы пришлось восстанавливать буквально с нуля.

Гефест был не восторге.

Но в итоге все закончилось… Нет, не разводом. Все же главная пара богов не могла просто так разойтись. Это бы подорвало веру в стабильность, непогрешимость даже, которую боги взращивали в смертных с самого начала времен.

А этого всем хотелось избежать.

Так что после длительного совещания — а также еще трех разбитых в щепки домов — оба супруга решили пойти по стопам смертных и перейти на более… свободные отношения.

Для Зевса это, понятное дело, мало что изменило. Разве что теперь ему не нужно было придумывать оправдания.

Зато Гера вздохнула гораздо свободнее. Чему Аид был несказанно рад. С сестрой у него всегда складывались хорошие отношения. Впрочем, его радость от неожиданной встречи быстро улетучилась. А злость только росла.

Он нахмурился.

— Сестра, я…

— Не нужно, — заметив что-то в его холодных глазах, покачала головой Гера. — Он тебя уже ждет.

Аид кивнул, поцеловал богиню в лоб и, мягко уведя ее в сторону, направился к брату. В нем читалась холодная решимость довести дело до конца.