Превращение Карага - Катя Брандис

* * *

Для Робина

«Мальчик-загадка» прозвали меня, обо мне пишут в газетах и рассказывают на телевидении. Я тот самый таинственный подросток, что однажды явился из леса: «Никто не знает, кто он такой. Он и сам не знает, он потерял память».

Потерял память! Как бы не так! Моя память в полном порядке. Я всё помню. Разумеется, и тот день, трудный, но совершенно особенный, когда мне было позволено в первый раз обернуться человеком…

На мягких лапах мы – моя мать, моя старшая сестра Мия и я – бежали через сосновый лес. Я так и подпрыгивал от возбуждения, как будто мне в мех забрались муравьи.

– Мы правда это сделаем? – уже в сотый раз приставал я к маме с беззвучным вопросом, лишь прикасаясь головой к её голове. – Мы пойдём в город?

– Ещё раз спросишь, – рассердилась мама, – и повернём назад.

Конечно, она злилась. Несколько недель мы не давали ей покоя и постоянно твердили: «Возьми нас с собой!» Одних лишь историй о людях нам было мало.

Мама остановилась и стала скрести когтями землю вокруг нас, словно охотилась на бурундука.

– Где-то здесь спрятаны наши человеческие вещи, – объяснила она, и под лапами у неё будто сверкнуло серебро.

Она довольно кивнула и начала превращаться. Её тело выпрямилось, задние лапы стали ногами, на передних выросли длинные пальцы, песочно-рыжий мех превратился в солнечно-белокурые волосы, закрывающие спину. Она улыбнулась нам, и мы увидели у неё крошечные человеческие зубы.

– Ну, теперь ваш черёд, – напомнила мама высоким женским голосом. – Помните, как это делается? Сосредоточьтесь. Представьте себе, как вы выглядите в человеческом облике. Ощутите в себе человека. Чувствуете покалывание?

Мия замотала головой, что в облике пумы выглядело довольно глупо. У меня же всё получилось легко. Через пару секунд я стоял в лесу на голой земле, и сосновые иголки кололи мои босые ноги. Я прыгал и смеялся, снова и снова, мне нравилось, как звучит мой голос. Как здорово, когда есть руки! С ними можно так много всего сделать! А я уже и забыл, каково это – мы редко превращались.

– Ну же, Мия, давай! – подзуживал я сестру. – Иначе ты не сможешь пойти с нами.

– Не дразни её, – одёрнула меня мама, – ей и так трудно.

Сгорая от нетерпения, я своими ужасно удобными руками раскапывал наш тайник – жестяной ящик, зарытый глубоко в лесную почву.

Наконец и сестрица обернулась человеком. Её каштановые волосы стояли дыбом, как будто у неё на голове сидел дикобраз. Она попыталась пригладить их руками, но не очень-то помогло.

Мия опустилась на колени рядом со мной, и мы вместе вытащили наверх крышку ящика. Мама торжественно вынула вещи и протянула их нам – длинные куски ткани и какие-то штуки из кожи. Я уже и забыл, что делать со всем этим барахлом.

Глядя на меня, мама улыбнулась:

– Караг, это надевают не на голову, это брюки. В них надо влезть ногами.

– Я так и собирался, – пробормотал я и снова попытался одеться.

Наконец я справился. Что там ещё интересного в ящике? Какие-то баночки и склянки – человеческие лекарства. И пара каких-то смятых бумажных свёртков.

– А это что?

– Деньги, – объяснила мама, – доллары. На них мы сможем что-нибудь купить в городе.

Она бережно взяла в руки один из зелёных свёртков с цифрой 5 и убрала в карман.

– Ну, вперёд! – серьёзно сказала она. – Вы идёте в город в первый раз, поэтому глядите в оба. От меня ни на шаг, это важно! И никто не должен знать, кто мы такие. Поняли?

У меня пересохло во рту:

– А вдруг люди всё-таки поймут, кто мы… Что тогда?

– Тогда нас убьют, – отрезала мама.

Ох! Мы с сестрой переглянулись. Интересно, у меня были такие же огромные изумлённые глаза, как у неё?

Наконец, мы отправились в путь. Видок у нас, наверное, был ещё тот. Наши шмотки имели так же мало отношения к моде, как рыба – к пихте. Мои штаны заканчивались посередине голени, футболка выцвела и была вся в пятнах. В волосах – сосновые иголки, руки по локоть в земле.

На нас пялились во все глаза – ну и пожалуйста! А вокруг столько людей! Столько блестящих пёстрых автомобилей – и какая же от них вонь, оказывается! Но самое интересное – это магазины. Едва мы вышли на центральную улицу, я прилип к первой же витрине. Тут продавали шляпы, камни – кто и зачем станет покупать камни?! – одежду, чашки, картины и еду. И как же вкусно пахнет!

– Мороженое, – прочитал я вывеску над входом в магазин, – ваниль, клубника, шоколад.

Читать меня научила мама, но что такое «мороженое» – она никогда не рассказывала. Сладкий сливочный запах щекотал ноздри, где-то в области желудка заурчало и запрыгало. Эй, живот, ты чего это?! Но урчание в животе – это ещё ладно. А вот что колючий мех под майкой стал расти – это уж совсем ни к чему. Стоп! Не сейчас!

Я зажмурился: я человек, я человек, человек, человек! Мех стал редеть и исчез совсем. Уф! Колени дрожат, ноги ватные.

– Ладно, куплю вам по мороженому, – объявила мама и протянула смятую зелёную бумажку с цифрой 5 незнакомой женщине. – Одно ванильное, одно шоколадное.

Женщина выдала матери какие-то блестящие металлические штуки, а мне протянула нечто, напоминающее медвежий помёт. Ладно, попробую. Я дотронулся языком до холодного коричневого нечто. Ммм, как сладко! Если бы у медведей был такой сладкий помёт, я бы выслеживал каждого медведя, справляющего нужду. Мия получила ванильное и взвизгнула от счастья. Но тут же забеспокоилась и стала озираться: вокруг слишком много людей, незнакомых звуков и запахов.

Потом мы прошли мимо магазина под вывеской «Супермаркет». Через стеклянные двери было видно, что там внутри.

– Хочу туда! – засуетилась Мия.

Я подхватил. И оба канючили до тех пор, пока мама не сдалась:

– Ну, ладно, только быстро.