Долг наемника - Евгений Шалашов

Глава 1. Стучат, откройте дверь!

Я сидел в кабинете, потягивая кофе из тонкостенной чашечки. Хотелось сказать, что весь дом спит, но я был в доме один. Томас и Курдула живут во флигеле, а Гневко, окончательно выздоровевший, в конюшне.

Кэйтрин третий день обитает в городе. От гостиницы фройляйн категорически отказалась, пришлось снимать ей дом, нанимать слуг. Наверное, вымотавшись за день, новоиспеченная баронесса, дрыхнет, без задних ног. Курдула говорила, что девчонка хотела ринуться в Шварцвальд, чтобы отыскать там незадачливого жениха. Еще бы пара дней, так точно, рванула бы.

Поначалу я не хотел рассказывать Кэйтрин, что ее брат сошел с ума, убил отца и покончил с собой. Боялся, что не поверит. К счастью, девочка поверила. Плакала несколько дней, кричала на Томаса с Курдулой, обвиняя стариков во лжи, требовала расторгнуть нашу помолвку — негоже сестре отцеубийцы и самоубийцы выходить замуж, но потихонечку успокоилась. Время — лучший лекарь, да и дел у баронессы Выксберг много. Имение, приобретенное мною для Кэйтрин, было неплохим, но запущенным. Земля ничего не давала, свинец никто не добывал, а крестьяне потихонечку разбегались. Поначалу, баронесса собиралась перевести пейзан с барщины на оброк, но хорошенько подумав, она просто… отпустила всех на волю. Заняв денег у Мантиза (у меня она брать не хотела — мол, сама умная), прикупила еще парочку вымороченных участков, где имелись залежи свинца, а потом стала нанимать всех желающих, выплачивая им твердую зарплату по результату выработки, а сам металл успешно продавала. Главными покупателями, как водится, были гномы. А уж удалось ли им выторговать льготы, нет ли, не интересовался. Зная свою Кэйт, вряд ли…

Из-за этого участка земли, богатого свинцом, я сегодня и не спал. Все-таки, пока учился в университете (ох, как же давно это было!), в моих испорченных мозгах застряли кое-какие знания — помнил, например, что во времена Старой империи, свинец использовался в водопроводных трубах. А наш профессор истории уверял, что падение империи связано с падением нравов, а это в свою очередь, связано с использованием свинцовых труб.

И почему я запомнил именно это? Может, на самом-то деле знания никуда не пропадают, а прячутся в памяти где-то глубоко, всплывают по мере необходимости? Но все ли я правильно усвоил? За последние двадцать лет сталкивался со свинцом нечасто — ну, понятно, шары для аркебуз[1], печати на документах, переплеты витражных окон (в сожженных замках свинец красиво стекает вниз!). Но какая связь между свинцом и падением нравов, не понимал?

Посему, поехал искать книги. В моей любимой букинистической лавке (а уж как там любили щедрого покупателя!) перерыли все вверх дном, предложили трактат, как превращать свинец в золото. Полистал, похихикал — чтобы получить унцию золота, нужно потратить около ласта свинца[2], но купил. Когда уже совсем отчаялся, на глаза попался небольшой том Витрувия, чье имя я помнил со слов профессора Тушена, слегка повихнутого на древней истории. Это было то, что мне нужно — трактат о вреде плюмбума. Купил и его.

И вот, сижу вторую ночь, изучая старинную книгу. Выяснил, что свинец пагубно влияет на нервную систему, почки, органы кровообращения. У женщин увеличивается риск родить мертвого ребенка! Симптомы отравления свинцом — землистый цвет лица, серо-лиловая полоса на деснах, а также отсутствие аппетита. Хм, а мне показалось, или нет, что Кэйтрин меньше ест?

Бывает, что семьи еще нет, а семейные дела уже появились. После моего возвращения из Шварцвальда, слез и объятий, дражайшая невеста наотрез отказалась жить со мной в одном доме — дескать, не соответствует приличиям. А когда я напомнил, что мы регулярно забывали о приличиях, наморщила носик, сказала: «Фи!» (тут мы еще разочек нарушили приличия), но утром потащила меня на исповедь, за отпущением грехов. Я, разумеется, упирался, но только слегка. Коль скоро Кэйтрин считает, что так надо, значит так надо! Я уже заранее смирился с мыслью, что в нашей семье мне уготована роль подкаблучника. Жалко мне, что ли? Как я мог судить, в хороших семьях именно жена и верховодит. Другое дело, что умная женщина не выставляет напоказ свое превосходство, позволяя мужу играть в главу семьи. Патер тоже был умным человеком. Он, разумеется, наложил на нас епитимью, но грехи отпустил, потребовав, чтобы больше до свадьбы ни-ни… Посему, пришлось искать дом для Кэйтрин, чтобы у нас не было соблазнов. Увы, плоть человеческая слаба.

Еще одна забавная вещь. Дворянские семьи, которые после упадка рода Йоргенов делали вид, что не знают о Кэйтрин фон Йорген, после появления баронессы Выксберг, вдруг воспылали к ней дружественными чувствами. А так как далеко не все знали, что Кэйтрин помолвлена с неким Артаксом, добропорядочным землевладельцем, то баронессе дважды делали намеки о том, что юной девушке тяжело одной распоряжаться деньгами. Одним из потенциальных женихов был сам барон Выксберг. Точнее, бывший барон. Ради такого случая он умылся и, целых два дня оставался трезвым. Узнав, что у новой владелицы его бывшего поместья уже есть жених, экс-барон всерьез собирался послать тому вызов на дуэль, но передумал.

У патера я побывал сразу же по возвращению из Швардцвальда. Помнится, во время моей исповеди, святой отец долго таращил глаза, слушая рассказ о маленькой эльфийке, убитой в незапамятные времена, о смерти рыцаря Йоргена, о самоубийстве Александра. Пришлось даже рассказывать о наших отношениях с Папушей. Очень надеюсь, что тайна исповеди все-таки соблюдается и, история с цыганкой так и останется тайной. После Шварцвальда она и ее дед решили куда-то уехать. Что ж, может оно и к лучшему. Глядишь, старый цыган найдет себе занятие, а девушка выйдет замуж за достойного человека.

А ведь мне долго мерещился старый каменный дом, проросший желтым лишайником, мертвая девочка — белое лицо, белые глаза, без зрачков, шептавшая «Мне холодно!», на полузабытом языке. Не знаю, чтобы произошло, если бы не Шоршик, умевший появляться в самую нужную минуту.

Кофе-кавы осталось на донышке. Можно бы сварить еще, но лень. Надо спускаться вниз, идти на кухню, разводить огонь. К тому же, если выпью еще чашку, то вообще не засну, буду ходить целый день как вялый тюлень и зевать. И, разумеется, получу выговор от невесты.

Дверь заскрипела. Я ждал этого звука, но все равно он оказался неожиданным. От сердца отлегло — в кабинет входил Его Сиятельство Шоршик. Ткнув меня мордочкой, кот устроился в кресле напротив.

— И что ты мне скажешь? — поинтересовался я, не особо надеясь на ответ.

— Не видишь, котик спать хочет, — послышался укоризненный голос.

Я чуть не подскочил.

— Ты бы хоть предупреждал, — упрекнул я брауни.

— А как я тебя могу предупредить? — поинтересовался старик. — Я ж, как-никак, душа дома. — Помотав кудлатой башкой, кивнул: — Ладно, в следующий раз, я вначале шумну.

Представив, как ночью будут падать латы или тяжелая книга, я замахал руками:

— Не надо!