Змей Двуликий - Евгений Нетт

Глава 1

Солнце клонилось к небосводу, но в предместье Авалона было светло, как днём. И дело даже не в сиянии насыщенных анимой техник, то и дело пролетавших дальше, чем было нужно. Первопричина была стократ прозаичнее: пожар.

Хищные языки пламени пожирали лес и высохшую траву, распространяясь всё дальше и дальше без каких-либо помех. И если в обычной ситуации на борьбу с огнём вышли бы люди и анимусы, то сейчас им всем было не до этого. Прямо под стенами Авалона, одного из столпов человечества, шло сражение, равных которому не было уже давно. Сотни и сотни анимусов схватились с целой армией демонических зверей, которые, ко всеобщему облегчению, несколько минут назад как будто обезумели, перестав действовать слаженно и эффективно. Авалонцы решили, что хаос в армии врага образовался из-за их действий, но Элин Нойр, застывший над перемолотым в фарш и вплавленным в камень трупом симбионта, считал иначе.

Парень моргнул, и источающая пронзительный изумрудный свет радужка глаз померкла, а сам зрачок изменился, вернув себе нормальную, присущую всем людям форму. Вместе с тем окончательно улеглась бушующая в округе анима, часть которой просочилась в землю и на долгие годы отпечаталась там в качестве характерного следа, во многом походящего на отпечаток воздействия силы Марагоса. Очередная “подсказка”, призванная отвлечь симбионтов от Китежа. Очередная плата чужой кровью за сохранение жизни родных и близких людей.

Не первая, но и не последняя жертва…

Проводив тяжёлым взглядом пустившегося в бегство и едва удерживающегося в небе демонического зверя, отчаянно молотящего по воздуху изрубленными крыльями, Элин вытянул руку, застыл на мгновение — и сжал пальцы. В ту же секунду демонический зверь обмяк и, протяжно взвыв, рухнул в чащу леса, расставшись с жизнью ещё в воздухе. Несмотря на огромное по меркам анимусов расстояние — более двух километров, точность атаки была абсолютной, а анимы на неё ушло совсем немного. Со стороны это, должно быть, выглядело не так уж и серьёзно — всего лишь раненый демонический зверь золотого ранга погиб, попавшись на глаза многократно более сильному анимусу. Вот только ни один, ни два, ни десять абсолютов не смогли бы сделать ничего подобного, даже объединив свои силы.

Смертным было недоступно столь небрежное подавление природного сопротивления сильных в плане анимы живых существ, не позволяющего, например, нагреть чьи-то органы или создать прямо в теле конструкт заклинания. В противном случае боевые стили анимусов в корне отличались бы от нынешних, делая упор именно на такие точечные и крайне эффективные воздействия. Но этого не было, и то, что сотворил сейчас Элин Нойр, прямо указывало на положительную тенденцию в развитии полученных в ходе слияния способностей, выходящих за грань доступного человеку. Впрочем, имел ли он право в принципе называться человеком? Не единожды перерождённый, наполовину симбионт с изменённой вопреки законам мироздания душой?..

Силуэт Элина подёрнулся сизой дымкой и медленно растворился в воздухе, не оставив после себя ни единого следа. И произошло это ровно за пару секунд до того, как место сражения захлестнула волна восприятия одного из сильнейших анимусов Авалона, отряд под началом которого выдвинулся на разведку с целью узнать, чьё сражение можно было наблюдать со стен невооружённым взглядом. И каково было их удивление, когда вместо хоть каких-то определённых следов они наткнулись лишь на оплавившийся кратер, на дне которого отпечатался силуэт гигантской стилизованной змеи. Люди, понявшие, что здесь что-то не так, задействовали все свои силы и артефакты, но так и не смогли найти даже самого вшивого следа, могущего указать хотя бы примерное направление, в котором стоило искать неизвестного анимуса. И они не могли даже помыслить о том, что Элин находился совсем рядом с ними, в жалкой сотне метров, сокрытый своими невероятными способностями.

О том, что рисунок в породе мог оставить демонический зверь они по понятным причинам не задумывались: симбионты за прошедшие с начала путешествия Элина полтора года не явили себя миру, пусть и начали довольно активно действовать ради добычи сведений о новом-старом враге. Их атакам подверглись все великие города, а некоторые обособленные укреплённые поселения и вовсе перестали существовать. Но платой за этот успех для симбионтов стали жизни двадцати трёх сородичей, каждый из которых погиб жуткой в их понимании смертью — через поглощение или развоплощение души. Элин, открыв охоту и стремясь сконцентрировать всё внимание давнего врага на себе и только на себе, не разменивался на мелочи, делая успехи как в обучении у Дарагоса, так и в вопросе обретения опыта использования своих новых сил, которые росли стремительно и неуклонно.

Теперь экс-абсолют даже не сомневался в том, что истинный человек мог в одиночку перебить всех симбионтов и лордов этого мира, не получив при этом ни одного серьёзного ранения. Ведь сила воителей этой расы была абсолютной, и разум смертного, — собственно, даже самого Элина пару лет тому назад, — просто не мог её осознать. Здесь не было ранжирования вида “сильный удар — тысячекратно более сильный удар”. Отличия крылись в самой природе воздействий, способность к которым перерождённый и стремился развить. Отличная от привычной материя, в центре которой всё так же находилась анима и душа.

Новое, непаханное поле, обработка которого приносила Элину Нойр огромное удовольствие.

— Лидер, нас отзывают и требуют прибыть к четвёртой секции северной стены! — Появившийся на оставленном Элином поле боя анимус-слабосилок, использующий способности демонического зверя скоростного типа, вытянулся в струнку перед куда как более могущественным коллегой платинового ранга, тело которого было заключено в массивном даже не доспехе, а внешней оболочке, защищающей анимуса и наделяющей его воистину демоническими физическими характеристиками. — Приказ подписан владыкой лично!

Минуту назад жаждавший во что бы то ни стало найти виновника “салюта” совсем рядом с Авалоном, анимус платинового ранга был вынужден изменить свои приоритеты. Он, конечно, мог пойти против приказа владыки, но без гарантии на успех это было сродни самоубийству… в буквальном смысле. Порядки в Авалоне царили крайне жёсткие, о чём Элин знал не понаслышке. Ведь анимуса из него выковали именно в этих стенах, пусть и в той, самой первой жизни. Здесь нельзя было ослушаться приказа без серьёзной на то причины, а за промашки наказывали вплоть до казни или заточения в специальных подземных камерах, призванных лишить выступившего против системы анимуса даже намёка на желание ошибиться вновь. Тоталитарная, жестокая, но эффективная система, где каждый человек был всего лишь винтиком в идеальном механизме. Слабые отсеивались сами собой, способные были вынуждены трудиться изо всех сил, и на выходе Авалон получал самых дисциплинированных анимусов с единой стандартизированной школой, включающей в себя и разумное использование тьмы.

Что забавно — безумцев-тёмных в истории Авалона было куда меньше, чем в других великих городах, где законы жёстко эту самую тьму ограничивали. Был ли сладок запретный плод, или анимусы Авалона просто приобретали иммунитет к этой пагубной силе через тренировки и укрепление самоконтроля — не суть важно. Главным здесь был результат: неофициальный титул сильнейшего города из всех. А существование в этой реальности обезумевшей, — и окончательно погибшей от руки Элина, — Кордии Мордакс, которая так или иначе, но внесла свой вклад в усиление Авалона, раздул в душе перерождённого крошечную искру надежды. Надежды на то, что темнейший город из темнейших сможет дать симбионтам хоть какой-то отпор.