Абсолютный. Часть 1. Парадизар - Anne Dar

Глава 1.

День 1.Тринидад

Холод разливался по моему телу, прокладывая себе путь по беспокойно пульсирующим венам. В меня что-то вливали. Что-то вызывающее наркотическую расслабленность. Моё подсознание неистовствовало, в то время как тело едва соглашалось подчиняться сознанию.

…Я её потеряла. До неё – многих, а теперь ещё и её. Кажется, Джекки стала последней, роковой каплей. Кубок переполнился. И алая жидкость, прожигающая всё на своём пути, начала растекаться по поверхности и жечь-жечь-жечь… Мою стойкость, мою силу, мою душу…

Распахнув глаза, я увидела себя лежащей в белой комнате, пронизанной, режущим глаза, белым освещением. Вокруг настолько стерильно чисто, что даже гадко… В руке торчала игла капельницы – в меня действительно вливали какую-то прозрачно-голубоватую жидкость. На изгибе руки наливались лиловыми пятнами сразу три синяка, красноречиво говорящие о том, что меня кололи минимум трижды.

Резко выдернув иглу из вены, но не выпустив её из руки, я села на краю кушетки, на которой очнулась. Голова немного закружилась, однако некритично. Поясница и шея онемели так, будто я очень долго пролежала недвижимо. Посмотрев на единственную имеющуюся в комнате, запертую дверь, я произвела тяжелый вдох. Я очнулась, значит нужно что-то делать…

Скорее оторвав, нежели отсоединив иглу от трубки капельницы, тем самым заставив жидкость начать вытекать из прозрачного пакета на отполированный пол, я направилась к двери… Заметив хромоту, я с облегчением отметила, что она вызвана всего лишь онемением мышц из-за долгого лежания, а не из-за какой-то травмы.

Согласно быстро сформировавшемуся в моей голове плану, я должна была вставить иглу в замочную скважину, прокрутить её и таким образом попробовать открыть дверь, если, конечно, изначально она окажется запертой. Но прежде чем я успела убедиться в том, что дверь заперта, и прежде чем я успела обнаружить, что заперта она на электронный замок, что означало однозначный крах наброска моего плана с иглой, дверь вдруг распахнулась. Это произошло, когда я уже была всего лишь в шаге от нее. Не заметив меня, порог переступила молодая женщина в белом халате, с головой ушедшая в бумаги, которые она держала в своих некрепких руках. Я набросилась на неё. Прижала к стене. Её бумаги сразу же вихрем взвились у меня над головой… В глазах незнакомки моментально вспыхнул неподдельный испуг – я прижала иглу к её сонной артерии. Не осознавая того, я закричала прямо в испуганное лицо женщины:

–Что вы с ней сделали?! Куда вы её дели?!

–О ком ты говоришь?!– в ответ она тоже закричала, но с иной интонацией – с неподдельным ужасом.

–Джекки! Где её тело?! Вы забрали его, как забрали тела Бума, Парагриппа, Эффекта, Дефакто, Змеееда?!

Я пропустила Яра… Хотела спросить, что с остальными, но только после того, как моя заложница успела бы ответить мне о Джекки и не получила бы в шею удар иглой… В итоге его получила я. В шею сзади что-то вкололи… Второй человек в белом халате, незаметно подошедший со спины… Я даже не успела понять, что именно произошло, а меня уже несли под руки обратно к кушетке, под которую на пол всё ещё продолжала затекать голубоватая жидкость из порванной трубки капельницы…

Моё сознание вновь помутилось и вскоре окончательно выключилось.

День 2.

Меня искусственно привели в сознание. На сей раз я лежала на подобии твердой софы, в коридоре с бежевыми стенами, на которых висели абстрактные картины, изображающие неровные узоры и бесформенные разводы красок. Надо мной нависал парень лет двадцати, не очень высокий, худощавый, его бледное лицо обладало детскими чертами – крупные глаза, ровный и тонкий нос, пухлые розовые губы слегка приоткрыты.

Он что-то говорил, но, из-за звона в ушах, я расслышала только вторую часть его слов:

–…Вы последняя, все остальные Вас уже ждут.

Я не задумывалась о том, в каком списке я стала последней и кто такие эти “все остальные”. Я просто приподнялась на локтях, затем села на край софы и постаралась отдышаться. Перед глазами на пару секунд потемнело, потом разъяснилось, и я вдруг рассмотрела под своими ногами ковровую дорожку красно-коричневого оттенка. Дыхание всё ещё давалось очень тяжело… Бросив взгляд на своё предплечье, я рассчитывала увидеть синяки от капельницы, но рукав был опущен, а я не хотела лишний раз шевелиться, даже чтобы уточнять подобное. Следующий взгляд я бросила на парня. Он был одет в белый костюм, но костюм этот не был похож на медицинский. На груди у него висел хромированный металлический бейдж с выгравированной надписью ♂20-1107.

–Что это значит?– начиная чувствовать внезапно быстрое возвращение своих сил и даже нахлынывающую, словно морские волны, бодрость, я приподняла руку и указала на его бейдж.

–Это моё имя.

–Двадцать тире тысяча сто семь – это твоё имя? Что за чушь?

–А вас зовут Дикая. Разве это тоже не странно?

–Моё имя Тринидад.

–А как зовут остальных?

–Кого “остальных”?

–Нэцкэ, Абракадабра, Яр…

Он знает их?! Я хотела вскочить и вцепиться в его тонкую шею, может быть даже послушать её хруст, но упоминание Яра меня вдруг остановило, и в итоге я лишь до боли сжала кулаки…

Из двери, расположенной слева от моей софы, вдруг начали выходить люди. Сначала я не поняла, кто это, а потом узнала в отмытых лицах и одетых не в лохмотья телах тех, кого на протяжении долгих недель, слившихся в месяцы, спасала, от которых долгие дни спасалась и пыталась спасти Джекки… Нэцкэ, Сладкий, Вывод, Абракадабра… Встав сбоку от меня и парня по имени 20-1107, они смотрели на меня, как на неизвестный экспонат. Я лишь мельком пробежала по их лицам, потом уперлась взглядом в стену напротив… К горлу, но не к глазам, подкатила волна горечи… Я опустила взгляд под ноги и сильно поморщилась, мои плечи опустились, но вода к глазам так и не подошла…

–Ты чего?– рядом оказался Вывод. Сделав шаг вперед, он сначала хотел положить свою большую руку на моё внезапно ставшее маленьким плечо, но остановился на полпути. Видимо ещё помнил, что со мной нельзя просто так… Убивать меня в Конкуре можно было, а вот так вот просто класть руку на моё плечо – нельзя.

–Джекки убил Яр… – я наконец ответила. Мой голос неожиданно сильно осип и показался мне не моим, чужим и далеким, звучащим из самых недр не моей груди. А слёз всё не было. Только боль-боль-боль и горечь-горечь-горечь, но никакой влаги в глазах…

–Там всё вышло немного не так,– голос Нэцкэ. Она говорила о Конкуре, как будто не знала, о чём говорит. Там всё вышло не “немного” не так, а “совсем” не так. Люди охотились на людей. Мы были этими людьми. Мы были жертвами и мы же были охотниками. Как это понимать? Как с этим жить? Как это… Где мы вообще сейчас?!