Монополия на чудеса - Владислав Силин

ГЛАВА ПЕРВАЯ

(Пятница, 10.30,

рассказывает Игорь Колесничий)

Когда я, прикрывая голову от дождя сумкой, вбежал в подъезд, видок у меня был тот еще. Вахтер оторвался от желто-черного в глянце «Буду для чайников» и грозно сдвинул брови:

– Ваше удостоверение, гражданин?

Я опешил:

– Леонид Степанович, вы чего? Я же Игорь! Игорь Колесничий, частный детектив!

Глаза у дяди Лени сделались оловянные, словно две блесны.

– Ничего не знаю. Объект режимный, положено. У вас там секретарша, сейф с оружием, дела приватные, Интернет… Повынесут все – с кого будут спрашивать? С Лонгфелло?

Против Лонгфелло не попрешь, так что пришлось лезть за удостоверением. Пока я рылся в карманах, вахтер сверлил меня немигающим «авгурским» взглядом. И что за муха его укусила?

По изразцам вахтерочьей будки змеились золотые блики чар. Те плитки, что от сглаза и порчи, растрескались, другие сияли первозданной чистотой. Ясно дело, боевые дзайаны здесь редко ходят… А обычных посетителей дядя Леня гоняет с девяти до шести с перерывом на обед. Может, и свободное время прихватывает. Я попытался отыскать два секретных изразца (от ревизий и начальничьего самодурства), но не нашел. В уголок, наверное, вмазаны, чтобы проверяющие не наткнулись.

Наконец удостоверение нашлось. Я протянул вахтеру красную книжечку, и тот надолго зарылся в нее носом, временами поднимая взгляд, чтобы сличить фотографию.

– Не похож, – выдал наконец. – Игоря вижу, Колесничего тоже… А вот фейс-контроль не тот.

– Да побойтесь бога, дядь Лень!..

– Ладно, шучу, шучу… На вот зеркальце, дыхни.

В полной прострации я дыхнул на сверкающую гладь. Стекло затуманилось, и Степаныч кивнул одобрительно:

– Не кадавр, вижу. Чего мокрый-то?..

– Студенты куролесят, – равнодушно пожал я плечами. – Погодники синоптичью базу данных хакнули. Выходной на дождь приходился, вот перенесли.

– Флеш-моб устроили, – задумчиво пробасил дядя Леня. Аскавское слово вышло у него вкусным, словно шоколадный батончик. – А у нас, понимаешь, свои флеш-мобы. На тебе вот иголочку серебряную. Не боись, я ее коньяком протер.

Все интереснее да интереснее. Сперва проверка на кадавровость, теперь на ликантропию… Тыча иглой в палец, я поинтересовался:

– Дядь Лень, не томи. Что случилось-то?.. Доппельгангер в Ведене? Джек-потрошитель?

– Да не… – поморщился тот досадливо. – В гильдии вахтеров вакансия приключилась. Ну, вакансия-то не про наше рыло – Мастер Турникета на пенсию вышел. Но говорят, чтобы его место занять, три квеста надо выполнить.

– И каких же?

– Принести подстаканник Силы, – начал бодро перечислять тот, – отдежурить сутки в мавзолее Всех Святых и поймать восемь вахтеров при исполнении халатности. Сам понимаешь, радеть приходится.

– Понимаю.

Мне стало весело. Шуршит наш цербер, старается… Оказаться среди квестовых восьми вахтеров – это позор на всю жизнь!

– Ладно, Игорек, иди… – Дядя Леня с грустью протянул мне удостоверение. – Лихом не поминай. Вижу, не кадавр ты, а, наоборот, работник дедуктивного фронта. И вот что… Уважь, старика. Черкни в гильдию писульку благодарственную: так, мол, и так, старается Леонид Степанович, радеет. Бдит неустанно. Емейлом, как ты умеешь.

– Обязательно, дядь Лень! – согласился я с неожиданной покладистостью. И поинтересовался, уходя: – Дядь Лень, а зачем вам вуду? Вы ж не дзайан, колдовать все равно не умеете.

– А это без разницы: дзайан, не дзайан… Враг, Игорек, он ведь не дремлет. А ну как я на вахте, а тут барон Самеди со своими скелетами? И этот, – вахтер скосился в книгу, – Дшбхалах-Уедо? Степаныча-то голыми ручонками не возьмешь! Степаныч – он в теории силен! Сам кого угодно зомбирует.

– Ясно.

Чувствуя, что еще немного и меня придется размораживать, я зашлепал в офис. Вода хлюпала в кроссовках, джинсы липли к телу. Белевшая на лестничной площадке статуя фраваша проводила меня задумчивым взглядом. Я коснулся мраморного крыла (на счастье) и взлетел по лестнице вверх, к дверям родного офиса.

– Даш, привет! – крикнул еще с порога. – Чаю, чаю, чаю! Умираю, пить хочу!

На ходу сдирая куртку и свитер, я помчался в кабинет. Разноцветные осенние листья в вазе укоризненно зашелестели мне вслед.

– Явился, ага, – хмыкнула Дашка. – Воронушек. Начальство не опаздывает, начальство задерживается.

– Не нуди, слушай! – весело отозвался я. – Я тут чуть не погиб. Хочешь вселенскую тайну открою?

– Ну?..

Я придал своему лицу заговорщицкий вид.

– Степаныч изучает вуду! – драматическим шепотом объявил я. – Проклял меня для профилактики, хорошо в зомби не превратил.

– Воро-онушек! – потрясенно выдохнула Дашка и помчалась кипятить воду.

В кабинете моем стояла зимняя тьма. Окна затянуло мутной пленкой, по стеклу гремели градины. На ходу выпрыгивая из хлюпающих кроссовок, я включил компьютер.

Кстати, господа… Проходя через приемную (Дашкину берложку, как она ее сама называет), я заметил кое-что странное. На экране компьютера зеленело поле пасьянса. «Паук» или «Солитер», понятия не имею.

Тут надо объяснить: Даша – манара… ой, ладно, это я объясню позже. В общем, половина пасьянсов из стандартного офисного набора у нее сходится всегда, а другая – так же стопроцентно не сходится.

А вот теперь начинается дедукция. Пасьянсы Дашке складывать неинтересно, однако на компьютере у нее «Паук». Зачем?.. Очень просто: это демонстрация. Для меня. Вот, мол, великий злой начальник-рабовладелец, обрати внимание: дел у агентства никаких, а я в офисе день-деньской, в пятничный выходной жизнь свою молодую-девичью гублю.

Я пошарил по столу взглядом. Где-то должен валяться такой смешной белый прямоугольничек с закорючками и линеечками. Заявление на отпуск называется.

Ничего. Стол сиял чистотой и порядком. В клавиатуре сдох бы самый неприхотливый в еде таракан. Это лишь подтверждало мой диагноз.

– Дашук!.. – позвал я.

– Если ищешь свитер, он в коробке из-под принтера!

– Ага, спасибо.

– Носки шерстяные надень! Воронушек.

Чайник забурлил, и моя секретарша стремглав бросилась его выключать. Электронике она не доверяет, за те два года, что я ее знаю, чайнику ни разу не удалось выключиться самому.

– Кроссовки на батарею сунь!.. Не высохнут же!