Магия до востребования - Олег Таругин

ПРОЛОГ

Орбитальный научный комплекс.

Солнечная система, плоскость эклиптики Парса, недалекое будущее

— Надеюсь, это стоило того, чтобы поднимать меня в половине пятого утра. Есть только одна причина, которая вас оправдает. И имя этой причине «коэффициент соответствия выше 0,933». Надеюсь, это оно? Очень надеюсь, иначе наши отвратительные отношения станут куда более отвратительными! — вошедший в лабораторный зал человек стремительным движением заложил руки за спину и, не сбавляя тона, докончил:

— Итак, доктор? Чем обязан на этот раз? У нас есть ноль-запятая-девять-три-три?

— У нас есть четыре полностью отвечающих запросу объекта с КС от 0,942 до 0,995. Кстати, всего объектов девять. Если вы еще помните наши прошлые попытки, должны помнить и то, что наивысшим показателем до сего момента было 0,971 и 0,988 при несоответствии летального индекса на одну и две сотых стандартных секунды. Если, конечно, вам это хоть что-то говорит! — тон, которым все это было произнесено, однозначно давал понять: «отвратительные отношения» между двумя собеседниками имеют место быть в полной мере. И немного сверх этого.

— Н-да? Что ж, поздравляю, док, наконец-то! — недовольный ранним пробуждением человек значительно понизил шумовой порог голоса. Хотя и не настолько, чтобы сделать вопрос «кто здесь главный?» хоть сколь-либо актуальным. — Вы уже запустили процесс?

— Конечно, нет. Я лишь замкнул избранные объекты в ловушке нулевого поля, не более того. Насчет остального — пункт 23-бис внутренней…

— Доктор, я вас очень… пока просто прошу — прекратите ерничать. Эту инструкцию писал я сам, и вы прекрасно это знаете! Начинайте.

— Пункт 23-бис внутренней инструкции запрещает…

— Хватит, док, иначе вы когда-нибудь достанете меня настолько… — закаменев лицом, человек взглянул в глаза упрямому собеседнику и четко, едва ли не по слогам (как будто бы это имело какое-то значение для высокочувствительных микрофонов, пишущих все разговоры в лаборатории), произнес:

— Приказываю. Приступить. К выполнению. Завершающей. Фазы. Эксперимента. Все энергетические ограничения сняты, лабораторный отсек переведен в режим «А». Может быть, теперь вы соблаговолите начать, доктор Мэдисон? Надеюсь, я выполнил этот ваш — или мой — «пункт 23-бис»? — не дожидаясь ответа, человек резко развернулся и покинул помещение, так что вежливо-язвительное «благодарю, сэр» было произнесено уже ему в спину.

Несколько секунд тот, кого назвали доктором Мэдисоном, грустно смотрел ему вслед. Точнее, на автоматически закрывшиеся герметичные двери с трафаретным логотипом в виде большеглазой совы на створках. Затем он негромко, так, чтобы не услышал никто из лаборантов (на те самые микрофоны ему давно уже было наплевать), произнес себе под нос:

— Хотел бы я знать, к чему все это приведет и приведет ли вообще хоть к чему-то…

Два века спустя, экстратерриториальная колония Дальнир,

где-то за пределами Пояса Недостижимости

…Они знали, что шансов успеть у них немного. Но и не успеть они не имели права: слишком велики ставки. Горстке ученых не под силу спасти погрязший в безумии, с каждой секундой катящийся к пропасти мир, однако еще можно сделать так, чтобы об их трагедии узнали. И пусть даже выброшенную гиперканалом информационную капсулу обнаружат не сразу, пусть она какое-то время будет дрейфовать в космосе, но рано или поздно сигнал ее маяка засекут. Капсулу поднимут на борт корабля, доставят на Землю или на одну из орбитальных баз, вскроют, подобрав простейший молекулярный код обшивки, — и люди узнают, что произошло.

Узнают, куда несколько столетий назад пропал вместе со всем экипажем и пассажирами большой колониальный транспорт. Поймут, отчего все эти годы молчала, не в силах подать сородичам весть, новоявленная колония. Разберутся, какие силы безжалостно раскололи людей на два непримиримых лагеря. Поверят, что магия — вовсе не сказочная сила из древних фантастических книг, а реальность. Причем реальность более чем жестокая, способная в корне менять судьбы целых миров и цивилизаций.

И, главное, будут знать, чем все закончилось…

«Не спасти себя, но предупредить остальных!» — вот о чем думали эти люди, настраивая стартовый контур — единственную более-менее уцелевшую часть разрушенного при посадке транспорта гипердрайва. С его помощью, конечно, невозможно открыть полноценный канал, но вот отправить небольшой, весом чуть более ста килограммов, объект — вполне. А сохранившиеся в памяти бортового компьютера координаты околоземного пространства позволяли надеяться, что финишный створ выбросит капсулу именно там, где они и хотели.

Неподалеку от легендарной праматери-Земли.

Жаль, что таким путем нельзя было просто наладить связь с сородичами: гинерпространство позволяло перебрасывать на чудовищные по человеческим меркам расстояния только материальные объекты.

Впрочем, теперь это было уже не важно…

— Сколько еще, Вить? — не глядя на товарища, спросил давным-давно небритый человек, сидящий на металлическом контейнере перед портативным пультом управления. Несмотря на то что сам пульт выглядел так, будто не один десяток лет пролежал на свалке, висящий над ним голографический монитор работал вполне исправно.

— Пять минут до активации, — ответил тот, также не отрываясь от своего дисплея, — ну почему эти уроды решили начать именно сегодня? Что там боевая сеть, Клаус?

— Информирует о запуске стратосферных ракет первого удара. Как минимум одна пошла на нас. Сейчас попробую добраться до телеметрии.

— Нам нужно хотя бы двадцать секунд форы. Иначе капсула…

— Я в курсе, — сухо бросил тот, кого назвали Клаусом, — и что такое электромагнитный импульс тоже помню. Ага, есть телеметрия! Сейчас… вот: на нас идет боеголовка четырехсотой серии, удаление от эпицентра порядка двух километров, взрыв будет надземным, высота триста метров, подлетное время четыре минуты сорок одна секунда… — совершенно упавшим голосом докончил он едва слышно. — Витька, неужели все зря?!

— Должны успеть, у меня уже четыре с половиной. Отвести никак нельзя? Сбить программу?

— Нет, сеть отказала мне в доступе. Для военного времени моей «единицы» мало, нужен нулевой доступ.

— Ясно. Слушай, не психуй, я тут прикинул — в принципе, ничего особо страшного с каналом произойти не должно. А с капсулой — тем более. На крайняк, наша малышка финиширует чуть в стороне от расчетной точки.

— Сколько? — перебил товарища Клаус.

— Три сорок семь. У тебя?

— Три пятьдесят восемь.

— Вот видишь, а ты переживал. Успеем, — Виктор поднялся на ноги, потянулся, разминая занемевшую спину. Взглянул на сидящего в нескольких метрах собеседника. Выглядел он совершенно спокойным. — Ну, давай, что ли, прощаться, пока время есть? Четырехсотка, да с двух километров…